— Извините, Борис Борисович! Просто я боюсь больничных палат с детства. А ещё мне надо быть на работе завтра. У меня очень строгое начальство.

— Владлен Олегович? Не волнуйтесь! Возможно, он бывает крутоват и резок, но всегда справедлив и корректен.

— К сожалению, у меня есть и другое руководство…Менее корректное.

Мне с трудом удалось справиться с желанием расспросить про старшего Волкова, от которого теперь полностью зависела моя судьба.

— Не забивайте голову! Вам выдадут официальный больничный. А пока свяжитесь всё же с близкими. Вряд ли вы захотите провести неделю в одной и той же одежде.

Странно было оказаться в такой ситуации, что даже некому сообщить о том, что попала в больницу и попросить помощи. Таня, на которую я раньше полагалась в любой ситуации, оказалась Иудой; любимый парень — изменником. Что же, придётся держаться корней и попросить о помощи родного брата. Правда, я быстро пожалела о принятом решении.

— Привет, сеструха! Чего с тобой случилось? А у тебя тут неплохо! — Ваня осмотрел палату бегающим взглядом глубоко посаженных глаз, нервно ухмыльнулся тонкими губами и присвистнул. — И сколько же такое удовольствие стоит? Небось месячная зарплата твоя за сутки?

Вспомнилось, как матушка более месяца ежедневно отчитывала меня за то, что назвала брата «крысёнок». К сожалению, её не беспокоило, что любимый сын в возрасте десяти лет уже виртуозно обкладывал меня, старшую сестру, матом так, что до сих пор пылали уши, стоило вспомнить.

— Привет! Врачи говорят, ничего серьёзного, — принципиально не стала реагировать на вопрос о стоимости отдельной палаты, хотя мне и самой было интересно.

— Много врачам отстегнула? Я думал, что ты мне обещала помочь с деньгами, а сама в вип-аппартаментах больше моей квартиры расположилась. Хотя логично, дешевле будет памятник поставить, когда меня братки грохнут. И проблем меньше, да?

Ну вот, опять началось. С Ваниной точки зрения, весь мир крутился вокруг него одного. Я почувствовала, что закипаю. Всю жизнь лучшие игрушки, самые лакомые кусочки и последняя порция доставалась ему. Якобы у брата было слабое здоровье и тонкая душевная организация.

— А ты не думал, что когда идешь в больницу, можно хотя бы фруктов захватить?

— Я думаю, тебя здесь и так неплохо кормят, — он кивнул на поднос с только что принесённым завтраком, совсем не похожим на больничную еду, — а мне надо долг отдавать, если помнишь. У меня каждая копеечка на счету.

— Я помню! У меня уже есть четверть суммы, и через пару недель я смогу наскрести ещё столько же. Сколько у тебя?

Брат нахмурился и нервно дёрнул плечом, мол, отстань.

— Ваня! Сколько у тебя есть?!

— Хватит трахать мне мозг! Свои нотации оставь для учеников в школе! Я тебе не мальчик, сам разберусь. В падлу помочь, так и скажи, хорош строить из себя Мать Терезу!

После его ухода попыталась успокоиться, но меня трясло: руки ходили ходуном — невозможно было донести ложку до рта. Такое бывало, когда я на пределе. А сейчас уже исчерпала лимит сил. Последней каплей стало то, что Ваня проиграл в покер деньги, которые успел собрать.

Медсестра Галя, с которой мы чуть поболтали утром, зашла меня проведать. Глядя на моё состояние, она вновь вызвала Борис Борисыча.

— О-о-о, голубушка, и часто с вами такое? Учтите, лечение дам с неврозом — не мой профиль! — решительный доктор лишь неодобрительно цокнул языком. — Я вообще запрещу посещения. Галочка, вколите пациентке успокоительное и проследите, чтобы никто её не беспокоил, а то никогда обход не закончу. Всё, больше ни одна живая душа сюда не проникнет до вашей выписки!