Для царя же неудача конституционного опыта, т. е. переход в оппозицию большинства членов Думы, и даже части членов Государственного Совета, стал дополнительным аргументом возврата к старым формам правления. Одним из шагов на этом пути была замена высшего руководства армии. 23 августа 1915 г., царь объявил о своем назначении на пост Верховного Главнокомандующего. Некоторые историки считают, что это решение царь примял, опасаясь противодействия ставки своим планам пресечения оппозиционного движения в стране. Несмотря на мотивы такого решения, оно имело фатальные последствия для России. Царь стал все чаще посещать Ставку, много времени проводить и разъездах, инспектированиях, смотрах формирующихся частей в тылу, тем самым фактически предоставив функции соправителя царице. По ее настоянию был объявлен указ о перерыве работы Думы, и напрасно лидер Земского союза князь Г. Е. Львов взывал к царю: «Ваше императорское величество… обновите власть. Возложите тяжкое бремя ее на лиц, сильных доверием страны. Восстановите работу народных представителей. Откройте стране единственный путь к победе, загроможденный ложью старого порядка управления». Царь не ответил. Еще одна возможность для соглашения между либеральной общественностью и царизмом была упущена. Блестяще оценил сложившуюся политическую ситуацию один из лидеров либеральной партии русских националистов, член бюро Прогрессивного блока В. В. Шульгин, спустя несколько месяцев принимавший вместе с А. И. Гучковым отречение от престола Николая II. Он полагал, что в те осенние дни 1916 г. еще были альтернативные пути предотвращения катастрофы, состоявшие, прежде всего, в возможности «позвать Прогрессивный блок», т. е. составить кабинет из его лидеров, что позволило бы выиграть время; при нежелании уступать власть необходимо было «найти Столыпина второго… который блеснул бы перед страной умом и волей… и править самим – не на словах, а на самом деле – самодержавно»; в третьем случае следовало бы немедленно «кончать войну». Однако же, как с горечью заметил В. В. Шульгин, не сделали ни первого, ни второго, ни третьего, а назначили «заместо Столыпина» – Штюрмера, о котором в Петербурге говорили как об «абсолютно беспринципном человеке и полном ничтожестве» [61].

Провал «первого штурма» власти со стороны Прогрессивного блока вызвал среди его лидеров некоторое разочарование. Часть либеральной оппозиции приготовилась к долгой осаде власти, к их числу принадлежали, прежде всего, кадеты, другие же стали размышлять об организации дворцового переворота, в результате которого произойдет смена монарха и которая позволит начать конституционные преобразования. Однако второй вариант не получил предпочтения.

В начале 1916 г. царь предпринял новые шаги примирения с Думой; сместил с поста премьер-министра Горемыкина; более того, в начале февраля сам явился в Думу. Но одновременно Николай II планирует осуществление серии мероприятий, которые, по существу, направлены на установление в стране военной диктатуры. Предполагается введение военного положения, повседневная предварительная цензура, назначение правительственных чиновников в земские и городские союзы, военно-промышленные комитеты, милитаризация заводов. Успехи на фронте летом 1916 г. – Брусиловский прорыв – позволяют царю усилить наступление. В целях реализации своей программы он прерывает заседания Думы, запрещает земские и городские съезды, дает указание об аресте активных членов военно-промышленных комитетов. По предложению правого октябриста А. Д. Протопопова в октябре 1916 г. принимается закон об усилении полиции. Все чаще практикуются тайные совещания министров, продолжается практика правительственных перестановок.