Но такой курс маневрирования усиливал в условиях войны разногласия между царем и его оппонентами как справа, так и слева. Если царь склонялся, хотя бы на словах, к уступкам «общественности», это раздражало консервативные силы, а уклонение от проведения преобразований вызывало новую волну протеста со стороны оппозиции. Топтание царя на месте ускоряло крах третьеиюньской политической системы. Социальная база царизма сужалась.

Многие вопросы внутренней политики (особенно назначения) стали решаться Николаем II в кругу близких ему лиц или в великосветских салонах. Авторитет царя и царской семьи падал. Все более четким становилось деление (по выражению императрицы Александры Федоровны) на «наших» и «не наших» преимущественно по критерию личной преданности и симпатии.

На открывшейся в июле 1915 г. очередной сессии Государственной Думы призыв Горемыкина к единению с правительством натолкнулся на резкую критику социал-демократов и трудовиков и вызвал явную оппозиционность со стороны либеральных фракций.

Одновременно в Государственной Думе кадетская фракция во главе с Милюковым повела напряженную работу по скреплению образовавшегося на данной сессии оппозиционного большинства «без крайне левых и без крайне правых», получившего название «Прогрессивный блок».

Из 422 депутатов IV Государственной Думы 236 вошли в состав Прогрессивного блока. Вновь возникла общенациональная оппозиция царю. Справа граница блока прошла по фракциям националистов. Они раскололись, и та часть, которая видела возможность установления единства действий с кадетами и октябристами, получила название «Прогрессивных националистов». Во главе их стал В. В. Шульгин. Обе левые фракции – меньшевиков и трудовиков – остались за рамками блока. Центральным пунктом соглашения было требование «министерства доверия». В декларации блока оно было выражено следующими словами: «Создание объединенного правительства из лиц, пользующихся доверием страны и согласовывавшихся с законодательными учреждениями относительно выполнения в ближайший срок определенной программы» [58]. В основе ее лежала формула «министерства общественного доверия», которую выработал П. Н. Милюков, как эквивалент лозунга «ответственного министерства», приемлемого в либеральной среде и обеспечивающего соглашение с умеренно-правыми кругами.

Под «министерством доверия» блокисты подразумевали правительство, состоящее из честных и компетентных деятелей, которое могло бы более или менее приемлемо руководить страной в условиях войны и разрухи. Кадеты обнаружили свою оппозиционность одновременно и по тем же мотивам, что и октябристы, прогрессисты, националисты – и в этом была особенность их оппозиционности в условиях войны. По высказываниям активных деятелей этого блока, они объявляли войну «системе власти», имея в виду не царскую власть как таковую, а систему высших правительственных назначений, осуществляемых по указаниям Г. Распутина и императрицы. Смысл «министерства доверия» заключался в стремлении добиться стабильности. В. В. Шульгин в своих воспоминаниях писал: «От Думы ждут, чтобы она заклеймила виновников национальной катастрофы. И если не закрыть этого клапана в Думе, раздражение вырвется другим путем… Все реформы Прогрессивного блока… пустяки. Единственное, что важно – кто будет правительством» [59].

Компромиссная по своему характеру программа Прогрессивного блока предполагала, помимо требования министерства доверия, проведение и других реформ: обновление состава местных органов управления, смягчение национальных ограничений, частичная политическая амнистия, введение волостного земства, восстановление закрытых правительством рабочих профсоюзов и прекращение преследования участников больничных касс и т. д. [60]. Тот факт, что либералы требовали от власти быстрых и неотложных реформ, показывал быстрое нарастание оппозиционности в стране. Программа Прогрессивного блока отражала пожелания его участников сохранить гражданский мир на более реальной социально-экономической основе, а не на эмоциональных чувствах первого периода войны. Их оппозиционность имела разные причины, среди них – недовольство неудачами царизма в войне, нервная реакция на слухи о сепаратном мире, общее стремление изменить руководство страной. Для оппозиции и, прежде всего, ее либеральной части, образование Прогрессивного блока, обращение к царю с программой преобразований означало, что конституционные возможности монархии не исчерпаны.