Шуршина Герберт развязал и велел ему сесть за руль, сам разместился в салоне, усадив Тошу напротив. И стреножив его, чтобы не лягался. Травмат он держал в кобуре, а руку тяжелил «ТТ» с глушителем. Тоша ехал в Пушкино убивать, поэтому и прихватил с собой пистолет попроще, чтобы легче было расстаться с ним.

– Из поселка давай, стукнешь машину – отстрелю ухо… Или ты думаешь, что я из полиции? – совсем не весело глянув на киллера, спросил Герберт.

– Не из полиции? – спросил Шуршин.

– А попробуешь сбежать, отстрелю голову. Если получится.

Тоша мрачно усмехнулся. Голову, конечно, отстрелить не получится, но Шуршину от этого легче не будет.

– Так а чего бежать? Я же никого не убивал!

– А на Большой Грузинской что делали?

– За Илюхой следили…

– Знаешь его?

– В институте вместе учились.

– А Василь его знал?

– Василь! Василь не просто знал!.. Василь терпеть Илюху не мог. А Илюха ненавидел его.

– Враждовали? Из-за чего?

– Да Василь и так мажоров терпеть не мог, а Илюха у него Верку Лаверову увел, потом бросил… В общем, Василь поклялся его убить.

– И вы наняли Леню?

– Наняли Леню?! Да нет!..

– Сами убили?

– Нет!.. Только собирались!.. Ну как собирались, следили за Илюхой… Я так вообще не собирался!

– Василь следил?

– Да…

– На Большой Грузинской что делали?

– Илюха там зависал…

– Вы там и решили его грохнуть?

– Ну так Василь ключи от квартиры где-то достал.

– Где-то?

– Я точно не знаю, как там было… Да и не собирался я никого убивать! Просто следили!..

– А Леня здесь каким боком?

– Так он сам нас нашел, мы в машине сидим, он к нам подсаживается. Ксиву предъявил, капитан ФСБ, все такое, мы на задницу… Потом сказал, что наши интересы совпадают, Водорезова надо мочить…

– И вы замочили?

– Да нет, он сам все сделал… Ну, сказал, что сам все сделает, а мы на подхвате.

– Значит, вместе убивали?

– Я точно никого не убивал!.. Даже не собирался!

Герберт глянул на Тошу проницательно и с мрачной иронией. С одной стороны, правильно, настоящий спец не должен теряться, нужно уметь превращать чьи-то проблемы в свои преимущества. Тоша рискнул – и не прогадал. Не будь Герберта, он спокойно бы расправился и с Василем, и с его подельником. Схема простая: один убил другого, а сам покончил с жизнью. Еще и записку признательно-покаянную можно оставить. Трупы находят, следствие пришивает их к делу Водорезова – и все, убийство раскрыто.

Вроде бы все понятно, но вопрос не закрыт. Зачем Тоша убил кухонным ножом? Почему подставлял Ставицкую? Подстраховка? Если вдруг Шуршин и Василь соскакивают с крючка, виновной делают подружку покойного? Это в простом варианте. А в более сложном Тоша мог бросить перчатку Платону Павловичу – от лица того же Феофанова. Стравить две силы – в угоду Хомутову. Разделяй, как говорится, и властвуй… Но зачем тогда Тоше подпрягать Шуршина и его дружка? Он ведь профи, ему помощники не нужны в принципе. Замкнутый круг, однако.

Под чутким руководством Герберта Шуршин вырулил из поселка. Чуть проехали, свернули на дорогу – в лес через поля, самое то, что нужно.

Далеко Герберт заезжать не стал. Велел парню выйти из машины, вывел в поле, уложил на землю, сначала надел наручники, а затем достал скотч, чтобы заклеить рот и связать ноги.

– Что со мной будет? – шалея от дурного предчувствия, спросил несчастный.

– Раньше надо было думать!

Вариантов для Шуршина несколько, и ни в одном Герберт не видел ничего хорошего.

Тошу он выводить из машины не стал, сел напротив, расклеил рот.

– Ну давай, рассказывай!

– А что рассказывать, сам все понял… Только Данила не при делах.