Пробка рассосалась, Тоша набрал ход, но уйти от преследования не смог и привел Герберта в дачный поселок в районе Пушкино. Ехали долго, стемнело еще в девять.

В поселке Герберт сократил дистанцию, успел заметить, что к дому на окраине Тоша подъезжал на машине с выключенными фарами. Подъехал, вышел, глянул на его машину, в этот момент представилась возможность свернуть в проулок, что Герберт и сделал. Остановился, быстро вышел из автомобиля, дальше пешком.

Подошел к «Шкоде», приготовив травмат, услышал, как закрывается дверь в дом. Калитка закрыта, но не заперта, во двор он проник свободно. Ощущение, как будто ловушка захлопнулось, но мандража Герберт не чувствовал.

Дом деревянный, но крыльцо бетонное, нечему скрипеть под ногами. И дверь открылась тихо. Переступая порог, Герберт резко и бесшумно нагнулся, но бить его никто не собирался, стрелять тоже. А в освещенной комнате слышались голоса. В комнате, откуда тянуло запахом сгоревшего пороха.

– Леня, ты чего? Не надо! – скулил кто-то.

Полы в доме деревянные, это Герберта и подвело. Под ногами скрипнуло, Тоша обернулся, но Герберт в это время уже находился в дверях комнаты. Травмат в руке, палец на спусковом крючке, два выстрела слились в один, обе пули ударили Тошу в грудь.

Киллер дернулся, думая, что сейчас умрет, но заминка длилась всего секунду. Тоша понял, что пистолет травматический, боль дикая, но правая рука не отнялась, а в ней ствол с глушителем. Впрочем, Герберт выстрелить ему не позволил. «Йоко» в голову отправил его в нокаут, а «двойка» руками добила окончательно.

Один парень лежал на диване, откинув руку, голова на подушке, глаза открыты, во лбу дырка. Видимо, Тоша выстрелил в него с ходу, бедняга даже понять ничего не успел. Второй несчастный сидел на корточках в углу, одной рукой закрывал голову, а другую держал перед собой, как будто это могло остановить киллера. Обстановка изменилась, но парень не верил в свое спасение и так же, с ужасом, смотрел на Герберта.

– Кто в доме?

– Никого! – жалко пискнул парень.

– Встал! Руками в стену!

Герберт вынул из кармана пластиковые наручники, взялся за Тошу, схомутал его. И рот пластырем заклеил, чтобы не грузил лишними разговорами.

– Ты Шуршин? – спросил Герберт, обращаясь к жертве.

– Я Шуршин.

Парень стоял, руками упираясь в стену, он обыскал его, отобрал документы, карточки, ключи от машины, наличность трогать не стал.

– А это кто? – Герберт кивком указал на труп.

– Василь!

– А это?

– Так Леня!

– Леня Водорезова завалил?

– Э-э…

– Виталик, одну глупость ты уже совершил. Когда оплатил парковку.

Герберт усмехнулся, заметив, как скривился парень.

– Давай больше ты не будешь ошибаться. Тем более что Илью Водорезова ты не убивал, нет? Ты же просто следил за ним, да?

– Да, следил… И не думал, что его будут убивать!

– Давай-ка мы сдернем отсюда!

Герберт не успел надеть перчатки, даже руки не обработал, поэтому старался ни к чему не прикасаться. Тошу он привел в чувство, вывел его в наручниках из дома, забрал с собой и Шуршина.

Травмат – штука довольно шумная, не исключено, что соседи вызвали полицию, более того, они могли тайком наблюдать за двором. Впрочем, фонарь над воротами не горел, а свет в доме Герберт потушил. И шел он, низко надвинув капюшон на глаза.

Он подвел обоих пленников к своей машине, заставил замереть, прислушался, соловьи в малинниках где-то поют, но ветки под ногами вроде не трещат, не похоже, чтобы кто-то подкрадывался к ним.

– В машину!

Тоша кривился от боли в груди, удивленно посматривая на Герберта, все хотел ему что-то сказать, но не мог.