Ученые стараются объяснить факты, разрабатывая гипотезы. Вообще говоря, по делу об убийстве Кирова существенны две гипотезы:

Гипотеза № 1: В убийстве Кирова Николаев действовал как член подпольной оппозиционной группы.

Гипотеза № 2: Все свидетельства, которые указывают на существовании этой подпольной оппозиционной группы, были сфальсифицированы «Сталиным» – самим Сталиным, НКВД и/ или прокуратурой, действовавшей по их инструкциям, и т. д.

Далее в своей книге Лено исследует попытки хрущевской эпохи признать недействительными свидетельства 1930-х годов в отношении убийства Кирова. Далее мы кратко рассмотрим исследование Лено. Но Лено осознает, что Хрущев и его сторонники пытались навесить убийство Кирова на Сталина, а также пытались доказать, что не существовало абсолютно никаких заговоров. Лено признает, что хрущевцы прибегали к фальсификациям. В любом случае его исследование хрущевских махинаций не является оправданием того, что он сам не изучил имеющиеся свидетельства.

В применении Лено эта практика использования кавычек, выражающих сомнение, – еще одна форма «подмены посылки желаемым для себя выводом» – допущение ложности определенных заявлений и утверждений без доказательства их ложности. Как любой исследователь Лено обязан доказать, что эти утверждения ложны. Поскольку Лено никогда не объясняет применение кавычек, кажется, что он пытается сообщить своим читателям, что он доказал или опроверг какие-то данные, чего он никогда не делал. Мы приведем здесь некоторые примеры.

Если мы правильно понимаем, эта практика «аргумента с помощью кавычек» своего рода «россказни». Пользуясь кавычками, Лено неявно (и, несомненно, ненамеренно) признается своим внимательным читателям, что он не может доказать то, что, как он заявляет, доказал, но не хочет признать этого. Такой аргумент в этом случае является еще одним примером текстуальной или риторической стратегий, которые, как чувствует Лено, он должен применить, чтобы убедить читателей, что он доказал свое предположение, скрывая то, что на самом деле у него очень мало доказательств в подтверждение своей гипотезы. Ибо исследователь, у которого были бы доказательства, четко бы изложил их, а Лено не делает этого.

Лено пишет:

Со временем Николаев «сознался», что он привлек Шатского для наблюдения за квартирой Кирова и постоянно свидетельствовал, что Котолынов руководил заговором об убийстве Кирова (Л 288).

Все исследователи должны быть готовы к тому, что найдут данные, которые не подтверждают их гипотезы, и разобрать такие данные честно и объективно. Поскольку Лено не разъясняет здесь применение им кавычек, мы можем сделать вывод, что он сомневается в том, что это признание искреннее, потому что оно противоречит его гипотезе, что не существовало никакого заговора и Николаев действовал в одиночку. Лено обязан дать читателям объяснение кавычек и сомнений или подозрений, которые они предполагают.

Через две страницы Лено снова делает это:

В деле Николаева Агранов продвинулся за счет «признания» Петра Николаева о его участии в заговоре с целью убийства Кирова… Существовала предполагаемая «контрреволюционная группа», состоявшая из бывших оппозиционеров из комсомольцев Выборгского района и других знакомых Николаева…

В деле «контрреволюционной группы», которая со временем станет так называемым «ленинградским центром», Соколов оказался до сих пор единственным действительно результативным арестом (кроме самого Николаева) … Он назвал большое число бывших оппозиционеров, которые предположительно составляли группу, все еще противостоявшую партии, и он поместил Николаева в эту группу. Это было продвижением вперед к «доказательству» такого заговора, который Агранов должен был создать для Сталина (Л 290–291).