Сол примостился на краешек одного из желтых кресел и спросил:

– Что-нибудь наклевывается?

– Нет, – ответил я. – Сам знаешь, обычно нельзя угадать, когда закончится то или иное расследование; на сей же раз дело верное. Как только потратим последний доллар клиента, мигом выходим из игры.

– Неужто настолько скверно? А мистер Вульф пытается пораскинуть умом?

– Ты хочешь спросить, работает он или лодырничает? Он бьет баклуши. До того докатился, что стал расспрашивать людей, где они были в три пятнадцать в понедельник двадцать шестого февраля. Хорошенькое занятие для гения…

Вульф вошел, поприветствовал Сола и уселся за стол. Сол доложил. Вульф, как всегда, пожелал знать все подробности и услышал их: имена судьи, старшины и прочих присяжных, суть дела, которое проигрывал О’Мэлли, включая имена тяжущихся, и так далее. Донос пришел в суд по почте в напечатанном на машинке письме без подписи и содержал настолько подробную информацию, что после непродолжительной проверки было решено допросить старшину присяжных. Все попытки найти автора анонимки не увенчались успехом. Зато сам присяжный, не устоявший перед напором блюстителей закона, признался, что получил от О’Мэлли три тысячи долларов наличными, и более половины денег у него нашли. Защитником на суде, как в деле присяжного, так и в деле О’Мэлли, выступал Луис Кастин, и, благодаря его блистательной защите, голоса присяжных в обоих случаях разделились. Сол потратил целый день, пытаясь получить доступ в архив, чтобы взглянуть на злосчастную анонимку, но все впустую.

Подкупленный старшина присяжных по фамилии Андерсон служил продавцом в обувной лавке. Сол дважды побеседовал с ним и с его женой. Позиция жены зиждилась на четырех китах: во-первых, она не писала никакого письма; во-вторых, не знала, что муж получил взятку; в-третьих, знай она, что мужу дали взятку, она ни за что не донесла бы на него; и, в-четвертых, она не умела печатать на машинке. Судя по всему, муж ей верил. Конечно, это ничего не доказывало, поскольку способности некоторых мужей доверять своим женам воистину безграничны, но когда и Сол поручился за нее, мы с Вульфом отступились. Сол обладает поразительным нюхом и чует лжеца даже сквозь бетонную стену. Он предложил привести чету Андерсонов, чтобы Вульф смог убедиться сам, но Вульф отказался. Солу поручили присоединиться к Фреду и заняться друзьями и знакомым Дайкса вне конторы.

Субботним утром посыльный принес внушительных размеров конверт. Внутри было отпечатанное на фирменном бланке послание от Эммета Фелпса, шестифутового энциклопедиста, равнодушного к убийствам:

Письмо Дайкса занимало целую страничку текста, отпечатанного через один интервал, но в нем содержалось только то, о чем нам рассказал Корриган, – что ходившие по конторе слухи о доносе на О’Мэлли, возможный ущерб для репутации конторы, а также вероятные перемены в связи с изменением руководства – все это побуждает его с глубочайшим почтением просить об увольнении. Правда, слов на это Дайкс затратил раза в три больше, чем требовалось. Что касается остального – отчетов, справок, копий писем, – то, возможно, Вульф и ознакомился со стилем Дайкса, но толку ему от этого было как от прошлогоднего снега. Покончив с очередной бумажкой, Вульф передал ее мне, и я прилежно изучал ее от корки до корки, чтобы больше не давать ему повода для высказывания обидных колкостей, вроде той, которой я удостоился, когда оплошал с именем Бэйрда Арчера. Дойдя до конца, я вернул ему всю кипу, обронив вскользь какое-то малозначащее замечание, и сел за свою машинку, чтобы отпечатать несколько писем, надиктованных Вульфом.