Он не раздумывал ни минуты, сразу купил этот дом, не советуясь с женой, «прекрасной француженкой», как называли ее когда-то газеты. Расположенное на склоне горы, обращенном к морю, двухэтажное здание с арочными окнами находилось в двухстах метрах от вьяле Пазитеа, главной улицы деревни. Небольшие балкончики трех спален открывались на море. Поскольку все здания в Позитано построены на склоне гор Латтари, жителям требовалась спортивная подготовка. Viale Pasitea с извилистым спуском и крутыми поворотами – лишь один из способов добраться с вершины горы до берега. Более быстрый вариант предусматривал восхождение по многочисленным ступеням и тропам, которым не менее двухсот лет.

Одна из лестниц проходила как раз мимо заднего двора, и время от времени Бальери наблюдал за местными жителями или ошеломленными, запыхавшимися, выбившимися из сил туристами, преодолевающими четыреста ступеней.

Предметом зависти соседей являлось то, что дом отделен от строений по обе стороны. Пространство в деревне на вес золота, недвижимость стоит безумных денег и даже несколько метров свободного пространства казались роскошью. Большинство домов пристроено друг другу и два проулка по обе стороны от дома считались даром небес, в одном даже помещалась «Vespa». Да, на старости лет Бальери сел на мотороллер. А вы предлагаете карабкаться четыреста ступеней?

Сегодняшнее утро казалось особенно тихим. Видимо владельцы магазинов и ресторанов по максимуму отсыпаются в майские дни, ведь скоро начнется сезон и им придется работать почти круглосуточно, чтобы удовлетворить толпу.

Пожилой синьор, понимаясь по лестнице, приподнял выгоревшую соломенную шляпу.

– Buongiorno, signor Teresini. – Помахал в ответ Бальери.

В деревне о хозяине цветочной лавки Энрико Терезини отзывались чаще всего как о «una canaglia», очаровательном негодяе. Сколько сердец разбил по молодости, скольких туристов облапошил, но всегда выходил сухим из воды. Бальери находил его обаятельным и безобидным. Будь Карло женщиной, синьор Терезини непременно остановился бы для пары комплиментов!

– Энрико, когда откроется новая сырная лавка?

Прежде, чем ответить, цветочник пожал плечами и драматично поднял брови: – Не знаю, о чем они думают. Давно должна открыться. Толпы вот-вот нагрянут в нашу маленькую деревню! Вчера туда зашел мужчина и я пошел представиться позже днем, но там уже никого не было.

– Надеюсь, они скоро откроются. Нигде не могу найти пьемонтский сыр, робьола, хочу сделать пьемонтское ризотто, но без робьолы…

– Delizioso! – Энрико поднес пальцы к губам и смачно чмокнул.

Не успел цветочник раскланяться, как по ступенькам пронеслась синьора Бертина.

– Суматошное утро! – Вместо приветствия завопила женщина. Бальери не успел поднять брови так же драматично, как цветочник, ибо в безмятежном спокойствии утра не замечалось никакой суматохи. До тех пор, пока не появилась синьора. – Я уронила горшок с цветами, он свалил другой, все разлетелось, черепки, земля, и я должна попытаться спасти лимонное дерево!

Каких-то пять лет назад Бальери и представить себе не мог, что у кого-то могут быть такие проблемы. И такое утро. Теперь он наслаждался, раскрывая солнцу все фибры своей души.

– Вы заставите его выглядеть ее лучше, чем раньше, синьора, я уверен!

– Grazie, – ответила Бертина. – Buona giornata.

Сестра Бенедетта из церкви Санта Мария Ассунта, построенной бенедиктинцами, неслась, прыгая через ступеньку, навстречу синьоре Бертине. Помахала рукой в воздухе вместо приветствия, так и не сумев вовремя затормозить и тут же исчезла из виду.