Кивнула. Без суеты, не умоляюще – один раз. Йожеф взял скомканное в изножье жиденькое одеяльце, но взглянул на нее и замешкался. Красивая. Даже сейчас, одетая в скучный серый балахон, с волосами, обмотанными тряпками и гримасой страха и отвращения на бледном лице.

Беспомощная. Целиком и полностью в его власти.

Ни разу, даже в самых непристойных фантазиях, Йожеф не насильничал и не понимал, как такое может быть в удовольствие. Но сейчас, глядя на эту прекрасную невинную девушку, привязанную к кровати, он с удивлением почувствовал, как что-то темное, опьяняющее и приторное шевельнулось в душе.

Смутившись, отвел взгляд от ее лица, скользя глазами по очертаниям груди и тонкой талии под смятыми тряпками. Ее ребра тяжело вздымались и опадали от волнения, и он вспомнил что под нижними, слева, у нее имеется крохотная темная родинка, аккуратная, будто нарисованная.

Принцесса его интерес почуяла. Обреченно опустила ресницы. Йожефу стало чудовищно стыдно – что он, правда, будто маньяк какой. Девок что ли не видал никогда!

– Постарайся все же вздремнуть, завтра весь день в дороге будем, – проворчал он и накрыл ее одеялом до самой шеи. Скорее почувствовав, чем увидав, как она выдохнула с облегчением.

Йожеф не знал, послушалась она или прикидывалась, да и все равно ему было – в санях поспит, ничего ей не сделается. А вот самому толком выспаться так и не удалось. Мало того, что дремал неглубоко и тревожно, подрываясь на каждый шорох, еще и выехали рано, затемно.

Перемена погоды разбудила. Метель закончилась, тучи быстро рассеивались, и в прорехи между ними заглядывали любопытные глаза звезд. Выехали без промедления – слишком близко оставалось от столицы, и долго мелькать тут на виду не хотелось.

К сумеркам и вовсе прояснилось. Солнце еще только подбиралось к горизонту, и на сереньком небосводе одиноко пылало недоброе рубиновое око, длиннющей ресницей волоча за собой росчерк хвоста – Найра Нинья. Огромная, яркая даже засветло, а ведь Йожеф ее маленькой искрой помнил. Давненько, выходит, на небо не глядел.

– Дурной знак, – проворчал он задумчиво.

Не просто дурной, исключительно поганый. Такой, что не каждую сотню лет доведется увидать. И, как назло, стоило выехать за ворота, как тут же выглянула, будто небесным перстом указала. Вот он, Йожеф Тот, полюбуйтесь, люди добрые! Держите злодея и вора!

– Прорицатели говорят, что хороший, – меланхолично отозвалась принцесса.

Он аж вздрогнул: это был первый изданный ею звук с тех пор, как пришлось ее к кровати привязать. Ясное дело, что после такого обращения она дулась и даже глядеть в его сторону не желала.

– Надо быть совсем дураком, чтоб верить всему, что говорят, особенно по приказу властей. А тут и прорицателя не надо, сама-то на нее взгляни! Еще и распогодилось, весь день будет видать.

– Непогоду нарочно разогнали к празднику, у меня ведь свадьба сегодня. Должна была быть.

Голос прозвучал не просто равнодушно – обреченно, словно ее на казнь везли. Йожеф обернулся. Сидит, нос воротит, в дальний угол под навесом забилась. И молчит, губы поджала. Ну и бес с ней, главное, чтобы не чудила больше.

Так ехали еще долго, все полями, перелесками и околицами. Он не рискнул по главной дороге двинуться. Было бы намного проще и быстрее, но если куда и отправят погоню, то по большому тракту и сразу в порт. На дрянных переметенных дорогах затеряться еще есть шанс, и в дешевых постоялых дворах вопросов задают меньше.

В одном таком местечке остановились согреться и поесть горячего. Принцесса не жаловалась, она вообще замерзшей не выглядела, но Йожеф понял, что если немедленно хотя бы пустого кипятка не выкушает, сдохнет на месте.