– Чего мы на самом солнцепеке? – Катя отхлебнула минералки. – Сидели бы в зале ожидания.

– Там прохладно и пирожки, там транспортные полисмены выполняют свои обязанности, у них может ориентировка на меня быть. – объяснил Дмитрий.

– А здесь ты неприметный совсем в своей черной брезентовой куртке. – заметила Катя.

– Место, где мы сидим, видеокамеры не захватывают, к тому же двухчасовой уже на подходе.

Подъехала «Скания», с шипением раздвинулись двери.

– Пора. – Кабанов поднялся. – Давай прощаться.

Катя встала, в глазах заблестела синева.

– Тихо, тихо, – Дмитрий промокнул губами слезинку, сползавшую по щеке, и обнял девушку, прошептал в ухо. – Все будет хорошо.

– Ты не спеши. – так же шепотом отозвалась Катя. – Делай все как надо, я буду ждать.

– Вставай, Хаким–заде, – Кабанов упал на сиденье, поморщился – в крестец вдавился пистолет. – Нас ждут великие дела. – резко захлопнул дверь.

Таджик резко придал позвоночнику вертикальное положение, покрутил головой, хлопая глазами, затем ладонью провел по лицу.

– Я давно сплю?

– Не думаю, что выспался. Я говорю, нам еще об одном человеке позаботится, нельзя раз спасти, а потом бросить. Поехали, может, сектант цел еще. Нам к кафе «Фрау Мюллер» надо.

– Проводил подружку? – Хаким завел «шаху», автомобиль, мигая красными лампочками на приборной панели, тронулся к выезду с парковки.

– Проводил. – Дмитрий смотрел на стеклянные двери автовокзала. – Втянул я ее в мясорубку.

– Ничего, она хорошая и умная. Любит тебя.

– С чего ты взял?

– Да видно же без очков!

– Ты продолжаешь меня удивлять – и поэтов цитируешь и портреты психологические рисуешь!

– А ты думаешь, раз чурка, тупой значит. – оскалился Хаким, но глаза нехорошо сузились.

– Нет, я так не думал. – серьезно сказал Кабанов. – С тобой как с другом разговариваю.

– Ладно, – смягчился таджик. – Слушай, брат, расскажи, что происходит.

– Странно, что только спросил, удивительный ты человек.

– Терпел знаешь как!

– Был у меня друг, с одного момента я его за брата посчитал. Это мы его вызволять ездили. А «брат» оказался врагом, главарем банды черных транспортологов. Знаешь, кто такие?

– Из людей органы достают и богатым больным продают.

– Вот и ему от меня печень нужна была.

– Это тот светловолосый, которого на мушке держал?

– Да, он самый – Трайбер его фамилия.

– Почему сразу его не убил? Разом бы от всех хлопот избавился!

– Не знаю. – вздохнул Дмитрий. – Пообещал отпустить. Да и смерть его не решила бы проблем. В чем‑то он прав был.

Хаким покосился и сказал:

– Усложняешь ты все. Есть нехороший человек – есть проблема, кончился человек – нет проблемы.

– Меня, скорее всего, полиция ищет за убийство, которое я не совершал. Зато я убил живодера, который из Генки, настоящего друга, органы вырезал. У Трайбера целая организация была, к одному из несостоявшихся доноров мы и едем. Только домой к нему соваться не резон – в квартире могут работники морга хозяйничать. Мы через одного бородатого теоретика на Горохова выйдем.

– Через Карла Маркса? – спросил Хаким.

– Типа того.

– Я говорю, через проспект Карла Маркса ехать? – засмеялся таджик.

– А, ну да! – у Кабанова внезапно поднялось настроение.

Хаким припарковался в тени дома рядом с кафе, где подавали в основном пиво.

– Я постараюсь побыстрее. Если что, позвоню. Забей‑ка себе новый номер. – Кабанов набрал номер (теперь Дмитрий запоминал нужные номера), дождался ответного сигнала.

– Если меня долго не будет и телефон отключен, уезжай.

– Иди, я дождусь. – Хаким дернул рычаг под сиденьем, откинулся на спинку. – Посплю пока.