– Вика, ты неправа, – заметил Джамиль.

Такие травмы он вообще не считал за травмы, подумаешь, упал и колено об камень разбил, всего делов! Детьми они с этим даже домой не бегали – оторвал лопух, облизал и приклеил в ране, дальше само заживёт.

Довольный Костик устроился с телефоном у розетки и утонул в просторах интернета. В руках телефон, в ушах наушники, на лице счастливая улыбка, за щекой сладкая плюшка. Ребёнок ребёнком, как же о нём не беспокоиться?

Вечер получился волшебный. Как я люблю тёмные, бархатные, тёплые южные вечера. С треском цикад, вкусным, густым, насыщенным за день солнцем и травами воздухом. С уютным жёлтым фонарём, который качается, отбрасывая по сторонам причудливые тени, разгоняет пятном света наступающую ночь.

13. Глава 13

Таинственно мерцали угли в мангале, запах шашлыка и треск углей вызывал аппетит, Барот крутил шампуры и рассказывал про своё детство.

– Мы бедно жили, но дружно, хорошо. Когда жарили мясо, мама сажала нас в ряд и следила, чтобы каждому досталось по вкусному куску. В одной рука лепёшка, в другой мясо, на тарелке соус, лук, помидоры – ничего вкуснее в жизни не ел.

Гульнара вынесла из дома телефон, подала мужу:

– На, поговори.

Пост у мангала занял Джамиль, Барот отошёл в сторону и заговорил в трубку, мешая фразы на русском и на родном языке.

– Вика, ты на меня не обижайся, пожалуйста, – попросил Джамиль.

– За что?

– Сам вас звал, а гостей не развлекаю. На следующей неделе выберусь, в город вас свожу, сходим куда-нибудь, – оправдывался Джамиль.

– Джамиль, я всё понимаю. Ты нас в начале лета звал, мы приехали в конце, у тебя другие планы и прибавилось забот. Развлекать нас не надо, спасибо, что за Костиком приглядываешь, а мне с девочками хорошо и интересно, – успокоила я его.

– Точно не обижаешься?

– Точно, – заверила я, прислушиваясь к разговору Барота. – Джамиль, отец Барота давно умер, да? Или я что-то неправильно поняла? Про кого тогда Гульнара говорила, что он свёкр?

– Это муж бабушки, они давно вместе живут. Он вдовец, бабуля вдова, вот и сошлись. Очаг греет жарче, когда возле него сидят двое. Мы с Ланой его уважаем, считаем дедом.

– Зачем так говоришь, мама? Не надо волноваться, тебе волноваться нельзя, вредно это, – успокаивал Барот.

Дальше я не поняла ни слова, хоть и продолжала прислушиваться. Что смешного он обсуждает с матерью, почему Лана выглядывает из кухни и тихо хихикает, а Гульнара смеётся, прикрывая лицо ладонью?

Барот заметил наше внимание, шутливо пригрозил пальцем жене и дочери и ушёл в дом. Я вопросительно посмотрела на Джамиля.

– Это старая история, – засмеялся он.

Гульнара расставила на столе тарелки, Лана принесла миску с крупно нарезанными мясистыми помидорами.

– Барот, а Барот, – закричала Гульнара в сторону дома. – Иди к нам, ваши секреты мы уже слышали!

– Мама, тебе нельзя нервничать! – раздавался из дома голос Барота. – Что ты вычислила?.. К молодухе? Почему сразу старый козёл?

– Да угомонится этот мужчина или нет? – Гульнара шутливо развела руками. – Что делать с вашим дедушкой, дети, совсем не знаю!

Она повернулась ко мне:

– Мама Барота – хорошая женщина, умная, добрая, но немножко ревнивая.

– Совсем немножко, вот столечко! – со смехом подтвердил Джамиль и показал пальцами небольшое расстояние. – Да, мама?

– Не тебе судить бабушку, – строго заметила Гульнара и тут же опять заулыбалась. – Повод подавать не надо, и всё хорошо будет.

– Кому чего не надо подавать? – бесцеремонно влезла я.

– Джигиту нашему, кому же ещё! – объяснила Гульнара. – Не мальчик уже, пора бы и остепениться.