Всё будет хорошо, Эва. Ты можешь справиться.

В просторном холле уже собираются важные гости, занимая места вокруг высоких стеклянных столов с небольшими закусками и аперитивами. Каждый из них, увидев меня, рассматривает с ног до головы и широко улыбается, яро демонстрируя своё «одобрительное» отношение к моему появлению.

Мы проходим с мамой в главный зал особняка, где нас окружает атмосфера богемной роскоши. Кристальные люстры излучающие золотистый свет, освещают высокие потолки и мебель с узорами и инкрустацией. В просторном помещении голоса гостей смешиваются, создавая обильный рокот, наполняющий весь зал. Женщины демонстрируют свои наряды, выражающие безупречный стиль и изысканность, в то время как мужчины в роскошных костюмах и смокингах добавляют обстановке аристократическую сдержанность.

— Помни о приоритетах, Эванджелина, — оказавшись рядом со мной, шёпотом произносит мать. Ей вновь удаётся пробудить внутри меня новую волну паники с примесью раздражения. Неужели она всегда была такой? Или я стала слишком чувствительной на фоне всех проблем, что так внезапно возникли. Оборачиваясь назад, замечаю, как мама замедляет шаг, оставаясь позади, и присоединяется к кругу жен дипломатов, не сводя с меня своих светло-голубых глаз. Невольно поджав губы, я, наконец, отворачиваюсь, стараясь проглотить неприятное послевкусие, образовавшейся после ее слов. Кажется, мне пора найти Маэля. Уверена, с ним мне станет чуточку спокойнее, ведь брат «рад» этому мероприятию не меньше, чем я.

Следуя по залу, я улавливаю звук моих цокающих шпилек, отбивающих монотонный ритм о мраморный пол. Мелодия сольной скрипки хоть и придаёт происходящему оттенок меланхолии, но есть среди этих нот что-то странное, витающее в пространстве полупрозрачной пеленой, заставляющее испытывать легкий мандраж в теле. Возможно, бокал белого вина сейчас был бы отнюдь не лишним. И взяв наспех с подноса у проходящего рядом официанта высокий бокал за тонкую хрустальную ножку, я подношу его к губам и делаю небольшой глоток, оглядывая зал в поиске брата. Куда же он подевался…

Мой сосредоточенный взгляд находит отца, беседующего с двумя мужчинами, стоящими ко мне спиной. Сегодняшний гала-ужин, проходящий в рамках благотворительной акции, вновь собрал самых влиятельных представителей верхушки правительства. Дипломаты и политические деятели регулярно посещают наш дом, и когда один из мужчин в компании отца поворачивается ко мне в профиль, то я сразу же узнаю его. Митчелл Барроуз, — Генеральный прокурор Англии и Уэльса.

— Эванджелина, — увидев меня, обращается ко мне отец с нотками торжественности в голосе.

Я послушно приближаюсь к ним и перевожу взгляд на рядом стоящего Митчелла, мужчину средних лет с проступающей сединой в волосах, и приветливо улыбаюсь ему. В его глубоком и любезном взгляде читается непомерная доброта и скрытая усталость.

— Только что я со всей нескромностью поведал своим приятелям об открытии твоей выставки в Париже, Эванджелина, — улыбаясь, сообщает отец. — Вот, появился еще один повод сказать, как я горжусь тобой.

Мои щеки моментально начинают гореть от избытка смущения.

— Рад видеть вас, Эванджелина, — вступает в разговор Митчелл и, протянув мне руку, сжимает мои пальцы в своей шершавой ладони. — Примите мои поздравления. Великие дела начинаются с маленьких шагов, — праздно изрекает мужчина. От проступившей мягкой улыбки на его лице, в уголках карих глаз появляются очерченные глубокие морщинки. — Эванджелина, — спокойно произносит он, — позвольте представить вам моего приятеля. — Митчелл переводит взгляд на стоящего напротив меня незнакомца, одетого в пепельно-черный смокинг с шелковой бабочкой, идеально контрастирующей с кристально-белой рубашкой под пиджаком. Скользнув глазами по его высокой и весьма атлетичной фигуре, я поднимаюсь выше и тут же встречаюсь с его темно-изумрудными глазами, в которых мелькает загадочный блеск. В области солнечного сплетения зажигается какой-то объяснимый огонек трепета, и я сразу же, невзирая на манеры, стараюсь потушить его прохладным глотком белого вина.