Она ловко подхватывает на руки свою заблудшую овечку и сажает на плечи. Они такие разные! Кесия кажется маленькой креветкой в сильных руках матери. Молочная кожа, длинные темно-русые волосы, большие голубые глаза… Ни одной зацепки, которая позволила бы думать, что она может быть дочкой Розы. Сколько раз моя подруга была смущена тем, что ее принимали за няню! Законы генетики непредсказуемы… Девочка все взяла от отца, породистого шведского стюарда, соблазненного между двумя прилетами в Париж и улетевшего в свою Швецию сразу после того, как он узнал о свалившейся на его голову беременности.
Кесия оплетает ногами бедра матери, цепляется руками за шею.
– О, давай поиграем в лошадку, мама! – умоляет малышка.
– Не сейчас, моя девочка! Пойдем спать!
– Ну, пожалуйста…
Роза, изображая лошадку, весело скачет по комнате.
– Н-но! Н-но! – кричит девочка, довольная.
Ничего себе, забавный способ заставить ее уснуть, думаю я.
Моя подруга взрывается счастливым смехом, который я так люблю. Она всей душой соглашается на игру с дочкой. Тут же вмешивается Ромео и начинает имитировать ржание животного. Каждый раз я восторгаюсь его талантами подражателя. Попугай взлетает на голову Розы и клюет ее между криками. Настоящий цирк!
Понимая, что надо бы угомониться, Роза делает вид, что сердится.
– Так, все, хватит, хватит! Уже половина первого ночи, в конце-то концов!
Спрашиваю:
– Я могу чем-нибудь помочь?
– Нет, не двигайся. Возвращайся на свое место. И ты, в кровать!
Она говорит это тоном капрала, ослушаться невозможно. Воспитывая дочь одна, она должна уметь играть любую роль: и матери-пряника, и матери-кнута… Менять маски.
Роза суетится в комнате Кесии, укладывая ее, а я остаюсь одна с Ромео. Птица, раздраженная тем, что ей не дали порезвиться, кидает на меня мрачный взгляд. Я это понимаю.
Говорю:
– Эй, приятель. Жизнь не так проста!
– Не пррррроста! – повторяет он, нажимая на звучность первого слога.
Вернувшись, Роза находит меня курящей на маленьком балкончике, это ей не нравится.
– Так, быстро заходи, ты, видимо, хочешь себя убить. Когда ты собираешься бросить?
– Когда буду по-настоящему счастлива, – отвечаю я.
Она быстро раскладывает диван-кровать, так как спальня у нее только одна – у ее дочери.
– Придется потесниться! – говорит моя подруга, нисколько не опечаленная этой перспективой. В качестве ночнушки она выдает мне одну из своих футболок, которая размеров на десять больше и доходит мне до колен. Чищу зубы, чтобы прогнать вкус табака, и ныряю под одеяло. На мне остаются колготки. Я дрожу от холода. И не только.
Мы болтаем еще несколько минут.
– Ну ладно, утро вечера мудренее.
Роза гасит свет, желая мне спокойной ночи. А я знаю, что она будет длинной.
Сцена 5
Мередит
Обратный отсчет: 182 дня
Будильник звонит в 7:30. Малышка собирается в детский сад. Чтобы дать мне поспать, Роза пытается говорить как можно тише. В отличие от Кесии, которая, как каждый уважающий себя пятилетний ребенок, говорит громко; к тому же она взволнована моим присутствием.
– Почемууу Мередииит спииит здесь?
Не могу сказать, что я в восторге от детских воплей, особенно когда они молотком стучат по моей бедной голове.
– Тихо! Говори тише, моя девочка! Мередит очень опечалена, она немного побудет здесь.
– А она вообще собирается вернуться домой?
– Кесия! – смущается ее мама.
Она ведет ее в кухню, чтобы напоить горячим шоколадом и накормить любимый молочным хлебом с медом. Как же вкусно пахнет… Я бы тоже поела. Но сил подняться с дивана нет.
Заворачиваюсь в одеяло, закрываю голову подушкой. Больше не шевелиться. Никогда не выходить из этого душного логова. Забыть глупое решение отдалиться от Антуана… Что это на меня нашло?