Захожу, как идиотка, на кухню, держа под углом зеркало, чтобы не выпустить из виду передвижения призрака. Боже, надеюсь, Лола крепкой психической конституции, а то мне как-то не улыбается получить половником по голове. А на кухне соседка дожаривает мясо с овощами. Запах стоит великолепный. НО, сковородка горааааздо тяжелее половника и такой удар я точно не переживу, поэтому нужно Лолу отсадить подальше от травмирующей посуды.

- О! – удивляется соседка моему странному появлению, а, может, и виду, учитывая, что я одновременно смотрю и на нее, и в зеркало на призрака, то глаза мои сейчас выглядят примерно так же, как глаза хамелеона, то есть один смотрит на север, другой – на юг, а посредине моя улыбающаяся резиновой улыбкой рожа. Полный трэш!

- Лола, у меня к тебе очень странное дело. Прошу тебя, сядь, пожалуйста, и выслушай меня. Скорее всего, я сошла с ума, другого объяснения у меня нет, но все же… Я сегодня видела твою маму…

Лола громко ахает и крестится. Да уж. Буду надеяться, что она ограничится просто поливанием меня святой водой.

- Ей почему-то очень важно, что бы ты сейчас залезла между тумбой и стиралкой. Там, наверное, что-то будет лежать.

- А как я залезу? Я же не могу сдвинуть мебель… - и смотрит на меня, типа я сейчас должна схватить стиральную машинку и начать ее двигать вместо нее. Да щаз!

- Ну, ладно… Нет, так нет, - отвечаю Лоле и намереваюсь вставать.

И тут с громким грохотом вываливается боковая часть тумбы, как раз с той стороны, где стоит стиральная машинка. Мы с соседкой подскакиваем одновременно.

- Ну, вот, - говорю я дрожащим голосом, - теперь ты отлично сможешь туда залезть.

А Лола тааак на меня смотрит. Делаю шаг назад на всякий случай. Соседка присаживается и ощупывает выпавшую боковую часть, а потом говорит мне с удивлением:

- Она вся отсырела, потому и выпала.

А мне уже хочется заорать «Да лезь ты в ту дырку, и я пойду спать!». Едва сдерживаюсь, все так же «натурально» улыбаясь. Наконец, Лола набирается храбрости и просовывают руку между тумбой и машинкой. Очень медленно и долго что-то там шуршит, а потом ее лицо становится белым, как бумага, а глаза почти вылезают из орбит. О, Боже! Лола, только не говори, что тебе в руку кто-то там вцепился!

- Лола? – голос у меня в это мгновение такой, что только детишек по ночам пугать – вылитая старуха-ведьма.

А эта нехорошая… соседка молчит! Ждет, пока меня инфаркт настигнет?! Так уже совсем немного осталось!

- Лола?!! – в этот раз я почти перехожу на ультразвук, летучие мыши мной бы гордились.

Соседка, наконец-то, отмирает и садится прямо на пол, держа в руках какой-то большой бумажный конверт.

- Еще бы немного, и он бы промок – зачем-то говорю ей, понятия не имея о содержимом.

Лола при мне открывает большой конверт, а там какие-то бумаги. Она сначала просматривает их бегло, а потом кидает на меня взгляд а-ля улитка, это когда глаза настолько открываются в удивлении, что буквально вываливаются из глазниц и почти висят вниз, как у улитки. Это я придумала такую фразу, когда была ребенком, с тех пор у меня на вытаращенные глаза только такая ассоциация.

- Что? – спрашиваю, устав любоваться ее глазными яблоками.

- Я просто не верю, - говорит соседка, усаживаясь поудобнее прямо на влажный, еще полностью не просохший после поломки стиралки, пол.

- И? – честно, надоедает уже. Хочется домой, в любимую постельку, поспать, в конце концов.

- Это завещание. Мама написала. Тут бумаги на эту квартиру и на дом, который забрал дядя…

- Она оставила все тебе?

- Да! Теперь я смогу отсудить дом! – Лола стремительно подскакивает с полу, словно собралась прямо сейчас бежать к адвокату. – Боже, не могу поверить!