Чувствую, что уголки моих губ сами собой ползут вниз и вид у меня делается разнесчастный.

– Ну хорошо, отпущу вас, – вдруг смягчается шеф. – Однако будьте на связи. Доклад мы с вами не закончили, у меня могут возникнуть вопросы по материалам. Хорошенько обдумайте структуру, пока отдыхаете в номере.

– Вам бы тоже отдохнуть, – предлагаю ему, выключая компьютер и вставая. – Сходите на танцы, погуляйте!

– Спасибо за заботу, но нет. Кстати, завтра мы с вами ненадолго съездим в техническую библиотеку в Академгородке. Надо поднять некоторые документы по технологии деревообработки. Тут недалеко, двадцать минут на машине.

Новость удручает. А мы-то с девчонками прогулку на велосипедах запланировали!

Забудь о прогулках, Нина. Ты теперь в рабстве. И не освободишься, пока не отработаешь свою ложь.

***

Поднимаюсь в номер, едва волоча ноги. Часы, проведенные в обществе генерального, кажутся веками.

Тяжелый он человек. Как бы мне от него отделаться?

Девчонки встречают меня радостными криками.

– Я думала, ты у шефа на ночь останешься, – предполагает Вика, а когда я корчу страшное лицо, добавляет: – Будешь отчеты с ним писать при свечах, презентациями заниматься за бокалом вина.

– У тебя все мысли только об одном.

– Будь у меня такой шеф – у меня все мысли только и были бы, что о нем одном. Нина, ты клуша. Не умеешь разыграть свою карту. Ух я бы на твоем месте!

– Зачем тебе на мое место? Ты же спасателя нашла. У тебя с ним свидание сегодня.

– Не пойду, – отмахивается Вика. – Он тупенький.

– Чем сейчас займемся?

– Устроим пижамную вечеринку и будем гадать! – объявляет Эля. – Помнишь, как в девятом классе?

Еще бы не помнить! Меня охватывает ностальгия. Ох, как мы тогда отжигали! Девять лет прошло, подумать только! Это время не вернуть, но попробовать можно. Получится ли?

А почему нет? Мы оставили взрослые проблемы в городе. У нас праздник непослушания.

– Надеваем пижамы, – велит Эля.

Мы переодеваемся, смотрим друг на друга и прыскаем от смеха.

Да, нам уже не шестнадцать.

У Эли шикарная шелковая пижама-кимоно, ни одна девчонка такую не наденет. У Вики – нечто невообразимо сексуальное и прозрачное. У меня кружевная майка и шорты, вполне приличные, но с намеком. Лишь Маша запаслась целомудренным хлопковым костюмом с ромашками.

Рассаживаемся на полу, подложив подушки для удобства. Всем немного неловко. Все-таки мы теперь взрослые тетки, а Эля ждет от нас поведения подростков.

– Давайте сплетничать, как в детстве, – предлагает Эля. – Нина, ну-ка, расскажи нам что-нибудь веселенькое. Что еще с тобой за последнее время прикольного случилось?

– Да ничего особенного, – отмахиваюсь. – Старею, видимо. У Вики истории поинтереснее будут. С кем ты сейчас встречаешься?

– С Эдиком и с Игорем, – хвастается она. – Но это ерунда, все несерьезно.

– О боже, – закатываю я глаза. – Ничего не меняется. В школе ты встречалась сразу с тремя, да еще и к физруку подкатывала.

Постепенно неловкость уходит. Мы говорим наперебой:

– А помнишь, как Вике в сумку с физрой кирпич подложили?

– А помнишь, как Машка бутерброды под партой лопала?

– Нет, а помнишь, как мы в лаборантской фейерверк запустили?

– А помнишь…

Мы перебрасываемся воспоминаниями, как мячиками. И вот к нам уже возвращаются подростковая безбашенность и задор.

В болтовне иногда мелькает имя Богдана. Каждый раз я чувствую легкий укол в области сердца. Это не ревность, нет. И не боль о потерянной любви – конечно, я уже не влюблена в Богдана. Это лишь грусть о том, что не сбылось.

Мне хочется расспросить Элю о Богдане, но она упорно отмалчивается о женихе, даже фото его не хочет показывать. Она бережет свое счастье от посторонних.