Но условие одно — если бросит пить.
Ну что, девчата, по маленькой
И бум немного пьяненькие,
Пусть на нас глазеют мужики.
Ну что, девчата, по маленькой
И бум немного пьяненьки
И мы на них набросим поводки.
На коленки я к нему прыгну, нежно обниму,
Всё мне нравится, всё так,
Наш сибирский ба-бардак.
Ой, как я его люблю и клянуся так любить,
Но условие одно — если бросит пить.
Ну что, девчата, по маленькой И бум немного пьяненькие,
Пусть на нас глазеют мужики.
Ну что, девчата, по маленькой
И бум немного пьяненькие,
Мы на них набросим…
И мы на них набросим, и мы на них набросим поводки…[7]
Народ отплясывал, не жалея подмёток, кто-то подносил девушке рюмку за рюмкой и веселье шло по нарастающей…
Виорела пришла в себя, когда ей в рот полилась немного кисловатая вода. Затуманенным взглядом она смотрела на стоящую перед ней девушку, державшую кружку. Черноволосая, со светлой нежной кожей, милым, невинным лицом и большими серыми глазами, она совсем не походила на местных деревенских девушек. Отстранив её руку, Вира огляделась.
Сумеречный свет, который бывает только перед рассветом, пробивался в окна полупустого зала. Кто-то храпел под столом, пьяно приплясывающего мужика под руки уводила домой жена. Девушка взглядом поискала Колина. Но его не оказалось в помещении. С трудом вспомнилось, что она уже давно не видела парня.
— Где… мой… друг? — голос хрипел и не слушался, словно она пела всю ночь.
— Пойдём быстрее, он в беде, — зашептала незнакомка.
Девушка вывела Виру на задний двор, а там через калитку к хозяйственным постройкам. Никем не замеченные, они недолго пробирались и, наконец, вышли к приземистому длинному сараю. Приложив палец к губам, девушка показала, что надо быть осторожнее. Тихо проскользнув в приоткрытые ворота, они попали на сеновал. Остро пахло душистым свежим сеном и чем-то приторно-сладким, чего здесь не могло быть.
В полутёмном помещении слышалось тяжёлое дыхание и непонятное мычание. Прокравшись в направлении раздававшихся звуков, девушки увидели обнажённую женскую фигурку. Неизвестная, прерывисто дыша и тихо шипя под нос ругательства, стаскивала с Колина брюки. Белые незагорелые бёдра парня смотрелись невинно на фоне распалённой девицы. Вира подняла взгляд выше и сжала кулаки: друг явно был одурманен. Он лежал раскинув руки и прикрыв глаза. Его голова моталась в разные стороны, а с губ срывалось то мычание, которое она слышала раньше.
Черноволосая удивлённо взглянула на Виру и, нахмурившись, перехватила её руку, отрицательно качнув головой. Странный шипящий звук слетел с её губ, и насильница, заснув, упала на Колина, так и не окончив движения.
Вира рванула к другу, стаскивая с него девицу. Парень, словно почувствовав свою подопечную, затих, позволяя Виореле вернуть штаны на место и незнакомой добродетельнице напоить его светящимся зельем.
— Вам надо срочно уходить, — черноволосая красавица оглядывалась на ворота сарая, — сюда скоро придут. Я помогу выбраться из деревни. Твоему другу скоро станет совсем плохо. Ему понадобится чистая вода…
С трудом подняв тяжёлого парня, девушки потащили повисшего на их плечах Колина из сарая. Медленно, чтобы не столкнуться ни с кем из местных, они выбирались из деревни. Солнце только начало вставать, когда они добрались до реки и, чуть не упав, спустились с крутого берега.
— Оставайтесь здесь. Тут вас не найдут, — незнакомка огляделась по сторонам. — Я скоро вернусь, принесу ваши вещи и приведу коня.
Махнув рукой, она поспешила назад. Вира хотела расспросить её о многом, но раздавшиеся характерные звуки выбили все мысли из её головы. Пришедшего в сознание Колина рвало голубой слизью, воняющей чем-то приторно-сладким. Его трясло и он не мог подняться с колен. Подскочив к нему, девушка придержала парня и отвела назад длинные волосы.