В кокпите катера я обнаружил пулемет Томпсона, автоматическую винтовку и столько патронов, что хватило бы на небольшую войну. Винтовку я взял в дом, а «томпсон» оставил в кокпите. Я не знал, где ждать внезапного нападения, в доме или на судне, и решил, что разумно разделить арсенал.

На катере имелся приемник, и его мы тоже перенесли в дом.

Несмотря на жару, мы хорошо поработали днем и теперь были готовы как следует подкрепиться.

Я разложил по тарелкам свиные ребрышки с поджаренной картошкой, взял пару банок колы.

– Приступим, – сказал я, опуская тарелку на грудь мисс Уандерли. – Ешь.

Она села, переставив тарелку на парео, которое подстилала под голову, чтобы песок не набился в волосы. В лунном свете и в свете костра она смотрелась бесподобно.

– Все еще боишься? – спросил я, отрезая кусочек мяса.

Она покачала головой:

– Нет.

До сих пор мы были так заняты, что даже не думали о Киллеано и прочей шайке.

– Даже не верится, что все это было утром, правда? – сказал я. – Думаю, тебе пора кое-что мне рассказать. Как ты оказалась замешанной в этом деле?

Она ничего не отвечала. Я ее не торопил, но узнать было необходимо.

– Я была дурой, – сказала она вдруг. – Я приехала сюда, потому что мне пообещали работу и еще потому, что мне до смерти надоело отбиваться от мужиков, которые считают танцовщиц доступными женщинами. Работу вроде обещали неплохую, но наниматель оказался очередным кобелем. Он не хотел, чтобы я работала. Он хотел развлекаться со мной. Лично я представляю себе развлечения несколько иначе, и в итоге я застряла здесь, и у меня нет средств, чтобы вернуться.

– Что ж вы, девушки, ничему не учитесь? – сказал я.

– Тут появился Сператца. Ему нужен был человек, который занимался бы живыми цветами и цветочными гирляндами в казино. Я согласилась на эту работу.

– Вы с цветами созданы друг для друга, – сказал я.

Она кивнула:

– Все шло отлично целых восемь месяцев. Мне нравилось, деньги были неплохие. Но однажды Сператца вдруг вызвал меня. Он сидел в кабинете с Киллеано и Флаггерти. Они оглядели меня с головы до ног, и мне совсем не понравилось, как они перешептывались при этом. Киллеано сказал, что я гожусь, и они с Флаггерти ушли. Тогда Сператца велел мне сесть и предложил тысячу долларов за то, чтобы развлечь тебя. Тогда я не знала, что речь идет о тебе. Он сказал, что ты некий важный гость, сказал, ты не должен скучать, причин мне знать не нужно и, если я выполню свою задачу, он даст мне денег и купит билет домой.

– И что ты тогда подумала?

– Я не знала, что думать. Сумма была огромная, и я очень хотела домой, но что-то в поведении Сператцы подсказывало, что не стоит браться за эту работу. Я спросила его, что именно нужно делать. Он сказал, что я погуляю с тобой по городу, развлеку беседой, а потом сделаю так, чтобы ты отвез меня к себе в отель. Он сказал, что я останусь с тобой в одной постели, но ты будешь под снотворным и проблем с тобой не возникнет. Главное, что я должна переночевать в твоем номере. Я решила, что кто-то собирает компромат для развода. Мне это не понравилось, и я отказалась. – Она слегка передернула плечами и перевела взгляд на залитое лунным светом море. – Он попробовал меня убедить, но чем больше говорил, тем яснее я понимала, что здесь что-то нечисто. Тогда он встал и велел мне идти за ним. Мы сели в его машину и поехали в гавань.

Она умолкла и уставилась на свои руки. Я ее не торопил, и спустя какое-то время она продолжила:

– Он завел меня в один дом на берегу. Оказавшись внутри, я сразу поняла, что это за место. Там была жуткая старуха и девушки, которые подглядывали, перевешиваясь через перила. Это было ужасно.