Очень милая девушка.

– А ты на нее похожа, ― глядя то на меня, то на фото, произносит женщина. ― Сразу видно, что родственница.

У меня волосы светлее и короче, но черты лица у нас и правда похожи. И цвет глаз одинаковый.

Егор, как и во снах, смотрит на меня с фото озорным взглядом.

Наверное, в детстве он был тем еще проказником.

Я вспоминаю, как во сне Нина показывала мне один случай: их родители сидели в комнате с гостями, а Егор, стоя в прихожей в одних трусах, примерял на себя огромный китель.

– Живо сними! ― гаркнула на него Нина и покосилась в сторону комнаты. ― Это китель папиного начальника. Сейчас как выйдет с кухни, увидит тебя в нем и по шее надает!

Но Егор не послушался. Вдобавок нацепил на себя фуражку и встал напротив зеркала в прихожей.

– Смир-но! На ле-во! Шагом марш! ― командовал с серьезным лицом.

Такой смешной был в трусах, в кителе и фуражке.

Потом побежал от Нины на кухню, схватил со стола булку с вареньем, варенье капнуло на китель, и он с испуганном лицом принялся оттирать.

– Вот дурачина! ― проворчала Нина.

Она стащила с него китель, оттерла тряпкой пятно и перевела испуганный взгляд на отцовского начальника, который появился на пороге кухни.

– Я… я у вас заметила небольшое пятно на кителе, ― соврала она. ― Решила почистить. Простите, что без разрешения.

– Ну, это дело благородное! ― одобрительно кивнул мужчина и потрепал по голове Егора, стоявшего с виноватым лицом. ― Хороших детей воспитал Николай! Пойду, объявлю ему благодарность.

После того сна я, лежа на больничной кровати, улыбалась.

Весело им жилось, однако.

Достаю из коробки следующую рамку, сдуваю с нее пыль и веду пальцем по лицам всех членов семьи.

«Они были такими счастливыми… ― всхлипываю я. ― Дружная, любящая семья, которую взял и уничтожил один человек».

Из-за него умерла Нина и ее отец, а мать перестала существовать.

– Значит, вы не знаете, где их искать? ― спрашиваю, подняв взгляд на женщину.

– Не знаю, дочка, ― вздыхает она. ― Они много лет назад уехали к родителям Лидии в Вологодскую область.

– А в какой город, не помните?

– Не в город, а в деревню. Названия Лида не говорила.

– Еще не легче… ― вздыхаю я.

Как я буду искать их в деревнях Вологодской области?

– Егор, может, и в городе живет, ― рассуждает женщина. ― Молодежь обычно в деревнях не задерживается. А вот где искать Лиду, и жива ли она сейчас, неизвестно.

– Может, кто-то еще знает, где они могут быть?

– Этого я тоже не скажу. Все, что знала, я тебе уже рассказала.

Она кивает на коробку.

– Там на дне еще небольшой сверток лежит. Вещь драгоценная, не потеряй.

Я отодвигаю рамки с фото, оставшиеся в коробке, беру со дна маленький бумажный сверток, распечатываю его и забываю, как дышать.

Отрешенным взглядом смотрю на золотой кулон с фотографиями Нины и… Максима.

– Это Нине принадлежало, ― подсказывает женщина.

– Я знаю, ― хрипло отвечаю я.

Это тот самый кулон, который Максим надел на шею Нины.

Сегодня ночью она показала мне этот момент, а сейчас я держу в руках кулон.

Что это значит?

Я должна была найти его?

Она же неспроста показала его мне, я уверена.

В упор смотрю на лицо Максима.

Наконец-то я знаю, как он выглядел тогда.

Красивый. Глаза то ли серые, то ли карие, не очень понятно. Белозубая улыбка, волосы темные.

– Он ее и погубил, ― сжав губы, выплевывает женщина. ― А потом бегал к ее родителям и прощения просил. Раньше надо было думать! ― прикрикивает она. ― Какой толк от его извинений? Ниночку они все равно не вернут. Помню, Николай его с лестницы спустил, но он все равно еще не раз приходил к ним.