Дрожь становится непрерывной.

– Что ты делаешь? – удается вытолкнуть, когда кончики его пальцев добираются до основания моей груди.

Сердце неистово грохочет. Пульс шарашит. Дыхательный процесс лишается какого-либо контроля.

Я схожу с ума!

Артем замирает. Но не отвечает.

А может, отвечает, но я не слышу? Где тут услышать за бушующим внутри меня шабашем!

Только ведь чувствует, как я трясусь, как колотится мое сердце, как меня накрывает… Почему не отстраняется?! Напротив… После паузы его ладонь решительно продолжает свой путь и сминает мою грудь.

От яркой и болезненной вспышки удовольствия дергаюсь. И, конечно же, по инерции назад – влетаю ягодицами Артему в пах. Вскрикиваю, когда ощущаю раскаленную эрекцию. Заметавшись, так же резко подаюсь вперед. Вот тут-то он меня и сгребает. Обеими руками. Притискивает к себе и полностью обездвиживает.

– Сейчас же отпусти, – рискую потребовать, игнорируя то, как жалко на самом деле звучит мой задушенный голос.

И ладно бы… Но практически сразу же за этим ультиматумом из моего рта вырывается протяжный бесстыдно-сладостный стон, потому как Чарушин находит и сжимает пальцами мой сосок.

Вздрагиваю. Выгибаюсь. Мучительно и бессмысленно ерзаю.

Тиски Чарушина становятся еще крепче. С моих губ слетает очередной чувственный хрип. С его – тяжелое и горячее дыхание.

– Ты правда думала, что я, блядь, тебя не узнаю? – припечатывает с приглушенной яростью.

Остановка сердца. Смертельная пауза. Резкий, не менее убийственный запуск. Становится больно от того, как его разрывает.

– В смысле? Когда? – пищу с трудом.

– Когда целовала меня.

И у меня не просто сердце останавливается… Кажется, что душу из тела выбивает. Врезается она в потолок и, просясь на волю, принимается отчаянно толкаться в бетон.

Натужное движение грудной клетки и мощные удары сердца за моей спиной лучше любых слов свидетельствуют о том, что и Чарушину непросто дается этот контакт. Но, увы, меня это не успокаивает. Буквально в панике бьюсь.

– Я не… не… – закончить не получается.

Артем совершает какое-то стремительное движение, и в следующее мгновение уже подминает меня под себя. Шпарит своим жаром все мое тело. Твердостью вбивается между ног.

Я задыхаюсь. Захожусь в каком-то конвульсивном припадке еще до того, как он шепчет:

– Ты промолчала. Правил нет. Вседозволенность.

9. 9

До основания…

© Лиза Богданова

Возразить ничего не успеваю. Распахиваю губы, когда горячая ладонь Чарушина ложится мне на шею. Увесисто давя на горло, выбивает из моего нутра остатки воздуха. Все из меня выжимает, прежде чем начать заполнять собой.

Язык. Влага. Жар. Вкус. Лижет.

Мое тело выдает очередные судороги и выписывает новые фигуры на простынях. Я загораюсь. Хватая трясущимися пальцами Чарушина за шею, тащу и его в это пламя.

Глаза в глаза. Он меня стирает.

Страшно, но… Вдыхаю. Принимаю тот факт, что после сделать вид, что это была не я, уже не получится. Больше не получится. Мы у границы.

Хочет стереть?

– До основания… – требую отчаянно.

Он моргает. Медленно. Затяжно. Гипнотически. Клубится дым в его грешном раю.

Сама себя не узнаю, но я готова оттяпать кусок этой территории. Несмотря ни на что.

– Отдай… – не верю, что говорю это.

Понимает ли он? Понимает меня? Понимает?

Понимает.

Сжимая челюсти, сдавливает крепче мое горло. Бьется пахом мне в промежность. Я крякаю и что-то хриплю. Он запечатывает мой рот.

Целует.

И все… Я себя теряю.

И до этого ощущала особую энергетику Чарушина. Безусловно, ощущала. Однако сейчас она натуральным образом на полном ходу врывается прямо в меня. Закручивает внутри бешеную бурю эмоций. Доли секунды, и там все пылает. Хлипкая, дрожащая, взбудораженная – вся в его власти.