Несколько дней я провел в постельном режиме, восстанавливаясь. А затем, когда я уже достаточно окреп, врач разрешил друзьям меня навестить.

В палату набились все койоты: и Костян, и Леший, и Толик, и Виталик, и все-все. А главное ― пришел Егор. Я так растрогался, что даже глаза намокли. Друзья принесли шоколадки и абрикосы. Все закричали наперебой. От крика в голове вспыхнула боль. Я, поморщившись, шикнул на них, и ребята заговорили тише. Я пытался выцепить из общего гомона отдельные слова, и понял: никто точно не знал, что со мной произошло. Кто-то считал, что мне зарядили в ухо пулькой от игрушечной винтовки; кто-то ― что в лесу я потерял сознание и, упав, ударился головой о пень. Была и самая интересная версия: что на меня напал лесничий-маньяк.

Я сказал, что сейчас все объясню. Тут же на меня с тревогой уставились восемь пар глаз. Я успокоил ребят и сказал, что ничего такого не было, и вообще, со мной теперь все в порядке. Услышав хоровой вздох облегчения, я улыбнулся.

Денис сходил помыть фрукты, Егор выложил их в миску, туда же по моей просьбе добавил мандарины, кешью и фундук, что принесли родители, раскрыл шоколадки и разложил на тумбочке.

– Хавайте! ― сказал я.

Друзья с аппетитом захрумкали.

– Так что за херня с тобой случилась? ― Виталик закинул в рот горсть кешью. ― Твоя мама сказала, что на тебя напал кто-то. Но кто? Где? Как?

Я вздохнул. Расстраивать и пугать друзей не хотелось. Но, поколебавшись, я рассказал им все, утаил только то, что со мной была Тома, ― как будто пытался отсрочить страшную правду хотя бы для себя самого. С каждой секундой лица друзей мрачнели. Жующие челюсти двигались все медленней, кто-то отложил шоколад, так и не притронувшись к нему. А потом верные койоты взорвались яростью.

– Мы найдем их! И повесим! Всех! ― выкрикнул Денис.

Остальные поддержали его.

– Да, эти мудилы за все заплатят! Это будет кровная месть! ― пискнул Леший, самый маленький из отряда, ему было всего одиннадцать. Здоровяк Виталик тут же отвесил ему подзатыльник.

– Кровная месть ― это не то, придурок! Это когда члены семьи мстят за убитого. А мы не семья, да и Стасян у нас не подох.

– Ну, у нас будет своя кровная месть, ― нашелся Леший.

– Вендетта называется, ― встрял Костя.

Леший продолжил:

– И мстить мы будем за… э-э-э… тяжкие телесные повреждения.

– А по-русски можно? Лингвист херов, ― проворчал Денис.

– А у меня папа ― адвокат! ― заважничал Леший.

– Месть ― херовое дело, парни, ― вмешался Егор и покачал головой. ― Что она решит-то? Что исправит? Время назад отмотает? Нет.

– Ты в голову пукнутый, что ли? Все спустить хочешь? Да мы этих торчил порвем! Они у нас адидасы откинут! ― Виталик сжал кулаки-булыжники.

– Ты сам адидасы откинешь, если на баракских пойдешь, ― спокойно продолжил Егор. ― Там одни отморозки и их дохера. А что, если они весь район соберут? Кто за нас пойдет? Никто.

Койоты растерянно переглянулись. Егор был прав. Все взгляды устремились на меня: за мной оставалось последнее слово. А я молчал. Не хотел все так оставлять, но мстить даже не думал. Пока это желание спало во мне крепким сном, похожее на акул, дремавших в подводных пещерах на глубоком дне.

– М-м-м… Егор дело говорит. Рановато замес мутить, мало нас. Надо ждать, пока не расширимся, ― сказал я и воспрянул духом, увидев одобрительные кивки. Только Егор не кивнул. Он смотрел на меня мрачно, пытаясь прочитать по глазам мои настоящие мысли.

Тему, к счастью, замяли. Все немного расслабились и снова увлеклись угощениями. Денис располовинил абрикос, в каждую половинку воткнул по ореху, вставил в глаза.