Зря она согласилась к родителям переехать. Зря… Надо было дома остаться. И пофиг, что там все даже пахнет до сих пор его духами. Что там на каждую дверь смотришь с мыслью, что он постучится сейчас. Пофиг.

Ей теперь вечно из двух зол выбирать придется. И меньшее… Его нет, вероятно. Меньшее зло было бы вместе с ним сгореть.

***

– Ксюш, зачем приехала? Мы же договорились вчера, что у тебя выходной, а я все на себя возьму…

Кирилл Прудкой поймал ее в холле, в щеку поцеловал, аккуратно, но уверено руку на талии зафиксировал сзади, так и сопровождал до самого кабинета.

Не поинтересовался, нужно ли заходить… Сам дверь открыл, ее впустил, следом вошел…

– Тебе кофе?

– Нет, дома пила…

Ксюша рассеяно отмахнулась, к окну подошла, в него уставилась, сжимая пальцами виски. Надеялась, что пока ехать будет – мысли в порядок приведет, а по факту… И сон этот крутиться продолжал, и очередное мамино замечание невзначай, отцовский взгляд…

– Ты чего, Ксень? Опять расклеилась? – Кирилл подошел снова, обнял, уже совсем не по уставу. Ей это не нравилось. Ей вообще не нравилось, когда посторонние люди касаются, но… Она старалась деликатно… Руки с себя снять чужие, отойти, воды из графина налить, трясущимися руками таблетку из сумочки достать, выпить…

– Мать снова песню свою завела… О предателе…

Кирилл вздохнул тяжело, кивнул, сначала смотрел, как она воду жадно пьет, потом в окно взгляд устремил…

– Ты до сих пор не веришь? – вопрос тихо задал, будто с сожалением.

– До. Сих. Пор.

Она отчеканила, глазами сверкнув. Кирилл понял взгляд, руки поднял, показывая, что наседать не будет. И убеждать тоже…

Да и что тут убеждать? С любовницей был. С любовницей. Все это знают. Никто не сомневается. Все пережили давно смерть Бродяги, она одна не может… ну и прихвостень его верный…

– Ксения Игоревна! Ну вы опять! – вспомни солнце…

Как Кирилл не утруждал себя стуком в эту дверь, так и Максим Филиппов – раньше личный охранник Ивана Тихомирова, теперь – Ксении. Влетел, взглянул на Тихомирову с укором, потом на Кирилла… Не больно дружелюбно…

Кирилл не любил этого преданного идиота. Сначала Ваньку проворонил, теперь как курица наседка вокруг Ксени носился… Почему-то в самые неподходящие моменты на горизонте появляясь.

– Прости, Макс, я просто…

– Мы еле вас догнали, Ксения Игоревна! Договаривались ведь! Раз вы сами едете, то хотя бы позвольте вас «вести» по-человечески…

– Зачем ее «вести», Филиппов? На нее что, покушение готовится? У тебя данные есть? В чем необходимость? – вопрос Кирилл задал. Если честно, пользовался случаем. Ему не нравилось, что Максим корчит из себя терминатора, охраняя ее неизвестно от чего. Не нужно было ситуацию нагнетать. Она и так вся на нервах.

– Я Ивану Николаевичу обещал, – Максим глазами сверкнул, глядя на Прудкого… Симпатизировали они друг другу приблизительно одинаково. И вроде бы оба Ксюше добра хотели. Оба Ивана любили и уважали, а между собой… И кошка не пробегала, кажется, да только… Не доверяли, и все тут.

– А ты не обещал ему, что он на проститутке не сдохнет?

– Хватит. Мне работать нужно. Ругайтесь в коридоре.

Ксюша тихо сказала, но мужики дружно языки прикусили. Был все же в ней стержень. Неизвестно, врожденный, от отца доставшийся, или уже после знакомства с Ваней они его вместе выточили, но Ксения Тихомирова была достойной женой своего мужа.

Мужчины, построившего бизнес с нуля. Отказавшегося от подачек, которые Игорь Станиславович пытался делать «с барского плеча», чтобы его дочери не пришлось перебиваться с хлеба на воду, пока Бродяга будет идти к успеху…