С женой познакомились на юбилее главы диаспоры. Лейсан была совершенно не похожа на наших девушек из влиятельных семей. Она после школы сразу уехала учиться в Лондон, жила там и работала, совершенствуя язык. Она и не собиралась возвращаться в Россию, но приехала в отпуск и родителей повидать.

Красивая, фигуристая блондинка с потрясающим звонким смехом. Ей было двадцать пять, не замужем и не собиралась, смотрела вежливо, но гордо, обращалась к старшим с уважением, но не отводила и не опускала стыдливо глаз, говоря с мужчинами. Ведь в невестах еще, скромной должна быть! Девочка уважала чужие границы и никому не позволяла нарушать ее. Она меня очаровала, но я понимал, что нельзя переспать с ней и бросить. Но, как оказалось, у нее был бойфренд в Англии, а я так френдзона. Я! Амир Черкесов воспринимался исключительно другом!

У меня был месяц переубедить Лейсан, что она ошибалась. Ведь сам я поплыл окончательно и бесповоротно. Влюбился до беспамятства. Я лично отвозил ее в аэропорт, у меня руки приросли к рулю, когда подъехали: я не хотел и не мог ее отпустить, и я не отпустил! Развернул машину и увез обратно в город. Лейсан позволила мне это. Мы поженились через месяц. Четыре года душа в душу, вдвоем. Теперь нас будет трое…

Взгляд в зеркало – несколько машин парковались напротив крыльца, где толпились встречающие. Я тоже вышел.

Поздоровался с тестем и тещей и своей родней. Шум, гам, веселье, а меня продолжало крутить странной дрожащей внутри тревогой. Откуда взялась, ведь не было ее? Чем больше становился живот у жены, тем сильнее мне точили душу странные страхи. Несвойственные мне, чужие, но мои…

– Держи, папаша, – медсестра на выписке вручила мне атласный конверт с пищащим красным комочком. Я уже понял, что дети не рождались как в рекламе подгузников – румяные и щекастые. Дети три дня отроду красные, сморщенные и похожие на лепреконов.

– Спасибо, любимая, – коротко поцеловал жену и подарил большой букет пионов, которые она обожала.

Суета, поздравления, фотографии – мы не могли выдохнуть. Дома был накрыт стол для гостей. Я стоял в центре гостиной и держал на руках сына:

– Даян, – нарек его и произнес молитву.

Лейсан пошла кормить и укладывать ребенка, а я слушал пожелания сыну и нам, вкусно ел, улыбался, но мне хотелось все оставить и броситься наверх, в нашу спальню. В доме была прекрасная детская, но подруги и родня насоветовали жене, что тяжело будет бегать в ночи на кормление, поэтому колыбель пока в нашей комнате.

Мне хотелось посмотреть на них и ощутить отцовские чувства, нежность, любовь, желание оберегать и заботиться. Пока я растерян и смущен, и не понимал, почему меня трясло, когда подходил к спальне.

Я открыл дверь и увидел жену: Лейсан с оголенной грудью, полной, сочившейся молоком пыталась вставить сосок в рот Даяна. Он хныкал и отказывался. Она продолжала пытаться и тихим голосом уговаривать сына.

Медленно прикрыл дверь и прислонился лбом к стене. Такая милая семейная идиллия, но мне было страшно к ним подходить. Вдруг все испорчу? Если не справлюсь? Если не по люблю сына? Я был третьим у родителей, у меня было все, кроме внимания отца с матерью. Я не хотел стать таким же, очень не хотел.

Гости уже ушли, а домработница, которая приходила каждые две недели или на важные события, убрала со стола и тоже спешила домой.

– Амир Каримович, доброй ночи и примите еще раз мои самые искренние поздравления.

– Спасибо, Эльза Марковна. Я вызову вам такси, – взялся за телефон.

– Да я на метро…

– Не спорьте, – оборвал причитания. Метро не близко, а на улице дождь накрапывал. Она ушла, а я достал бутылку коньяка и налил себе. Застолье у нас было без алкоголя, а мне срочно нужно расслабиться. Внутри весь натянутыми струнами опутан.