– Это хорошо, – врач как будто выдохнул. – Мистер Черкесов, к сожалению, болезнь не прошла без осложнений. Мы изучили вашу спермограмму и, к сожалению, с уверенностью в девяносто девять процентов вынужден сообщить о мужском бесплодии. Мне очень жаль.

Ух ты! Ничего себе побочный эффект. Неожиданно.

– Не нужно будет делать вазэктомию, – усмехнулся криво. Некоторым не стоило размножаться.

Я ведь не хотел детей. Я был плохим отцом и стал бы еще хуже, не дай бог от меня забеременела бы еще одна женщина. В принципе, не такие плохие новости. Я ведь всерьез думал о стерилизации. Черт, а что же тогда так холодно в груди?

– Спасибо. Я понял, – поднялся в какой-то дикой растерянности.

Я не поехал в офис, и в роскошную квартиру на Пятой Авеню тоже не хотелось. Давно уже. Там Лиза, а она за эти два года из кокетливой лани превратилась в требовательную ревнивую особу. Я ее предупреждал, что о нашем браке не нужно распространяться, но она трубила на каждой вечеринке. Как итог – я перестал брать ее с собой, но информация дошла даже до Москвы. У моей семьи длинные руки и большие уши. Братья в курсе. Не обсуждали вслух, мы и так едва общаться начали, но по тону явно слышалось порицание.

К десяти вечера устало поднялся в пентхаус на сто пятом этаже одного из небоскребов Манхэттена. В голове кавардак, в душе полный раздрай. Лучше бы я не знал, лучше бы не думал.

– Пришел? – Лиза стояла в шелковом халате с недовольно надутыми губами. – Снова у своих шлюх был?

Сцены ревности практически ежедневные. Лиза знала, что пока мы здесь, я с ней не разведусь. Можно было бы через консульство, но тогда она начинала плакать и клясться в любви, ну и меня стыдить: я ведь предложил женитьбу и увез в чужую страну. Сам сделал выбор. Сам виноват. Да, это так. Пока она – это мой крест.

Не скажу, что Лиза изменилась внешне в худшую сторону, наоборот, на мои деньги она себя принарядила знатно, но когда очарование прошло, понял, что она пустая и толком необразованная. За два года даже английский не выучила! Чуть что, услугами Марка пользовалась, ну а зависала с такими же русскоязычными барышнями, приехавшими в Штаты с папиками.

– Можешь собирать вещи, – бросил, на ходу снимая пиджак и дергая узел галстука. – Мы возвращаемся в Россию, жена, – последнее устало, но с издевкой.

– В Россию? – ахнула. – Но… Но… Я не хочу!

– А тебя не спрашивают, – ответил и вышел на террасу, встречаясь с огнями большого города. Не моего. Я хотел бы, но слишком татарин и слишком русский, да. Это не про нацию, это состояние внутри.

А пока… Открыл сундук, который был моим мини-баром, и налил себе бренди. Как же я оказался здесь, абсолютно пустой и не нужный? Ненастоящий человек. Да, именно так. А я ведь помнил, когда и как. В подробностях. В голове точно стояла картина, когда завис над пропастью. Я должен заново пережить это, вспомнить, прокрутить…

Два года назад

Амир

Я приехал на выписку сына за час до назначенного времени: из родни еще никого не было. Мне хотелось, чтобы это был только наш день – таинство знакомства с новым человеком, с моей плотью и кровью, с сыном. Встреча с любимой женой: Лейсан еще неделю назад положили в патологию, плановое кесарево, готовили ее. Все же это должен был быть только наш день, но разве нашу неугомонную татарскую родню остановишь!

Я приготовил ей много подарков, но венцом всего были документы на дом в Италии. Лейсан у меня теперь обладательница недвижимости на озере Комо. Будем втроем ездить на все лето!

Я посмотрел на свои руки – дрожали. Колотило меня знатно. Чем ближе были роды, тем страшнее становилось. Будем ли мы хорошими родителями? Я лично буду ли хорошим отцом? Не кошельком и жандармом, а реально любящим и близким со своими детьми. У старших братьев вроде получилось, правда, как мужья они те еще засранцы. Давид жену похоронил, а до этого много лет любил ее какой-то нездоровой жестокой любовью. Адель женился по залету, но вроде счастлив, не считая любовницы, которая скрашивала досуг на работе и в командировках. Я и сам тот еще любитель залезть красоткам под юбки, но не сейчас. Это мое прошлое.