— Неделю добивалась, чтобы оплатил госпошлину за развод.

Он, кажется, подобрался. Но я мало что могу различить в этой комнате.

— Оплатил?

— Да.

— Ты рада?

— Конечно.

— Ты же... не собираешься его прощать, да?

— Нет, Никит, и не собиралась.

Молчит, смотря на меня в этой тьме, чувствую кожей.

— Почему игнорировала вопрос раньше?

— Это уже из разряда «женской» логики, Никит. Я не хотела....

— Чего? — Тихо перебил он.

— Открываться и доверять. – Помолчав, дополнила. – Не конкретно тебе, вообще всем в целом. Даже про этот брак, в принципе, с моей стороны знают только... Анжела да ты. Ну, ещё работница ЗАГСа.

— Сколько вы были вместе?

— Знакомы несколько лет, а в браке – Хмыкнула. – 3 недели.

— Что именно тогда произошло? Изменил? – Упало, как приговор на мою голову.

— Да.

— Почему согласилась выйти за него?

— А не слишком ли много вопросов?

— Не слишком.

Хмыкнула. Ладно, давай поговорим по душам.

— У нас с отцом были достаточно сложные отношения. — Тихо начала я, понимая, что Никита ловит каждое слово — Он постоянно учил меня жизни, а я постоянно пыталась ему доказать, что справлюсь без него сама — на своих ошибках. Когда ошибок становилось слишком много, папа спускался со своего трона всезнающего, всего добившегося человека, приходил ко мне, наставлял, пропесочивал и вытаскивал.

Во мраке комнаты рождается пелена, открывая перед глазами образ ушедшего отца.

— Я никогда не задумывалась, как он был для меня дорог. – Проглотила подступающий ком, уловив мелкую дрожь рук. — Когда его не стало, внутри меня словно рухнула стена, оберегающая от всего ужасного, дающая поддержку — из-за которой я и двигалась вперёд, не боясь упасть.

Никита тихо дополнил:

— Потому что понимала, что он на твоей стороне?

— Именно, Никит. Какой бы он ни был крутой и суровый дядечка, он всегда был на моей стороне, верил в меня. Всю мою жизнь, в самые тяжёлые моменты он помогал выкарабкаться. Что с...

Замерла, понимая, что слишком расчувствовалась и начинаю говорить лишнее. Повисла тяжёлая пауза, Никита ждёт продолжения, а я не могу дальше говорить. Личное, сокровенное, основу рвущее.

— Что "с чем", Лесь? – Спрашивает он, словно сомкнув меня в объятиях. Посмотрела на его еле различимые очертания...

— Не важно.

— Важно.

Херувим умолк, вновь ожидая ответ. Медленно перевела дыхание.

— Следующий вопрос?

— Я спросил... – Поняв, что отвечать не буду, продолжил. – Бывший удачно оказался рядом, верно?

А, да, мы же про Захара говорили.

— Верно. Удачно сделал очередное предложение.

— Очередное? И изменил через 3 недели? Как же тогда... любовь?

Я рассмеялась.

— Нет, Никит, ты ещё точно ребенок.

— В каком месте?

— Тогда... "романтик".

— Так лучше. Что там... зачем он хотел тебя... в жены?

— Начнем с того, что у него есть взрослый двадцатилетний сын – его приемник, больше дети ему не нужны. Сыночек, кстати, твой тезка, сейчас как раз набирается опыта в его фирме. Захару же для полного счастья не хватало... – Сглотнула, словно и не про свою жизнь говорю, а даю холодный отчёт. – Постоянной спутницы жизни, которую можно удачно представить на многочисленных встречах, да и так – дома теплее, есть куда вернуться.... Вот только жизнь он свою бурную личную ради меня и кого-либо менять не собирался, а я этого не поняла. Он давно уже сообразил, что я неплохой вариант: вполне презентабельна, достаточно умна, что ценится в его кругах, и не лезла слишком к нему с расспросами о его жизни. Не копалась в нем, ему это импонировало... понял?

— Да.

Снова тяжёлое молчание, опутывающее меня щупальцами Никитиных мыслей.