Мне кажется, у Северского под конец очередного тренинга начинал дёргаться глаз, настолько я его доставала. А его замечания я просто игнорировала, из-за чего частенько ставила его в неудобное положение.

Честно говоря, из-за моих придирок к Северскому мои одногруппники считали меня чуть ли не сумасшедшей. Потому что в отличие от меня его все боготворили и старались всячески перед ним прогнуться. То есть зарекомендовать себя с хорошей стороны.

Кажется, все тут как один мечтали устроиться после института в «ChicDesign». А что для этого нужно было делать? Правильно — подлизываться к его генеральному директору. Вот все и лебезили перед Северским. Все, кроме меня.

Сегодня я тоже не намерена вести себя с ним как пай-девочка, поэтому я спускаюсь в конференц-зал и по дороге пробуждаю у себя боевой дух. Но он, собака, что-то не пробуждается. Вместо этого мне почему-то хочется любоваться красивыми губами Северского и представлять себе, как он меня целует…

Соберись, тряпка! «Врагу не сдаётся наш гордый Варяг» — вспоминается мне любимая бабулина фраза, которую она частенько повторяла в таких случаях.

Пружинистым шагом Северский выходит на подиум, и его глаза начинают шарить по залу. Даже не сомневаюсь, что он ищет меня…

Всё. Нашёл. Илья стрельнул в меня взглядом, я же в свою очередь ответила ему ехидной улыбочкой.

Как всегда на нём костюм чёрного цвета. И, надо признать, этот викинг смотрится в нём просто великолепно. Настолько, что я могла бы смотреть на него до бесконечности.

Но я ведь сюда не для этого заявилась, поэтому я с трудом выныриваю из своих эротических грёз и прислушиваюсь к словам Северского. А он, как всегда в своём репертуаре: «Наша компания победила сразу в двух номинациях… мы вышли в финал там, взяли приз здесь… В общем, опять хвалится. Отчего я не выдерживаю и выкрикиваю прямо с места:

— Илья Борисович, а Бастилию случайно, не вы тоже брали?

Акустика в зале отменная, поэтому Северский меня хорошо слышит.

— Если нужно будет, и её возьмём… А вы на что намекаете?

— Вот вы сейчас рассказываете нам о молодёжной моде, в то время как сами давно вышли из этого возраста… Может, молодёжку должны создавать молодые?

— Молодость — это не возраст, это стиль жизни и мышления. И не я это сказал.

Ноздри Северского начинают раздуваться. Но я его прекрасно понимаю, ведь ему всего лишь тридцать шесть.

— Тем не менее, сами вы далеки от молодёжной моды. Ходите всегда в чёрном, прям Северус Снегг какой-то! Или вы косите под Карла Лагерфельда?

— Косят траву… — холодно замечает Северский. — А чёрный цвет — это признак элегантности. Но вас, девушка, не спасёт даже маленькое чёрное платье. Коко Шанель тогда в гробу перевернётся.

Все в зале грохнули со смеху, я же со стыда готова была залезть под стул.

Похоже, ему опять мой наряд не понравился. Вот звездобол! Я что, недостаточно элегантна, или он намекает на то, что в последнее время я набрала несколько лишних килограмм?..

После занятий я вынуждена остаться в своём классе. Мой старенький ноут не тянет графику, поэтому мне приходится почти всю конкурсную работу делать здесь. Но я не унываю. Главное, что мне дают такую возможность. К тому же, мне нравится, когда в здании почти никого нет, и мне никто не мешает.

— А говорила, что не хочешь здесь учится, — раздаётся вдруг за моей спиной знакомый мужской голос. — Тебя отсюда и палкой не выгонишь!

Я вздрагиваю от неожиданности.

— Ба-а, какие люди! Вообще-то, я по тебе ещё не соскучилась…

Северский подходит ко мне и нависает надо мной как каменная глыба. Наверное, поэтому я тут же встаю со стула, чтобы не казаться рядом с ним букашкой. А высокие каблуки, которые я сегодня так удачно надела, позволяют мне быть почти одного с ним роста.