- Давид, я серьезно, - чуть не хнычу я.

- Все. И я серьезно. Говори!

- Я предлагаю тебе сделку, - выпаливаю я и замолкаю.

Я очень рассчитываю, что Давид согласится.

20. 20. Василиса

Давид забирает меня у метро.

- Красивая ты, всё-таки, девка, Василиса, - произносит задумчиво, без стеснения разглядывая меня, когда я сажусь на переднее пассажирское сиденье.

- И тебе привет, - отвечаю я.

Давид усмехается.

- Ну что? Соскучилась?

- Ты обещал быть серьезным, - говорю я. – Если нет, то я пойду.

Берусь за ручку двери, намереваясь выйти.

- Да сиди ты! – Давид накрывает рукой мои пальцы.

Его губы оказываются совсем рядом.

- Пахнешь также вкусно, - вдруг говорит он, блуждая взглядом по моему лицу. – Я так соскучился, Василиса. На любую сделку пойду.

Я убираю руку с ручку дверцы и ладонь Давида ложится мне на ногу.

Беру его за запястье.

- Дай, хоть потрогаю немного, - улыбается он. – Знаешь, сколько женского тела не касался? Кто бы узнал, подумал, что решил ориентацию сменить. А все ты. Вредина маленькая.

Приближает ко мне свое лицо.

- Мучить меня решила? Опять игры твои? Василиса? Не боишься?

- Чего это? – я судорожно сглатываю и вжимаюсь в сиденье.

- Проиграть? – улыбается Давид и нажимает незаметно на рычаг!

Сиденье резко опускается. Так неожиданно, что я охаю.

Рука Давида на моем животе.

- Чего напряглась? – он наклоняется ко мне. – Не обижу, ты же знаешь. Разве я когда-нибудь не думал о тебе? Не давал тебе кончить?

- Давид! – серьезно начинаю я и пытаюсь приподняться. – Подними кресло. Мы так не договаривались.

- А мы пока вообще с тобой не договаривались, - усмехается он. – Это ты вдруг решила обратиться ко мне. Сделку предлагаешь.

Он откровенно насмехается надо мной.

Я упираюсь руками ему в грудь и со всей силы отталкиваю. Так, что Давид ударяется затылком о потолок машины.

Сажусь в кресле и, нащупав рычаг, возвращаю его в прежнее состояние.

- Давид, еще раз, - говорю, глядя вперед, - я пришла поговорить серьезно. Если нет, то мне лучше уйти. У меня есть еще дела и тогда мне придется искать помощь в другом месте.

- Так тебе, все-таки, нужна помощь, - улыбается Давид.

- А ты не знаешь? – прищуриваюсь я. – Почему ты не сказал мне, что на меня хотят повесить поджог?

- «Повесить»! Фу, Василиса! Где уже набралась жаргона? Одного визита к следователю хватило? – Давид продолжает смеяться надо мной.

- Так вот, - я, наоборот, серьезна, - ты скрыл от меня это! Давид! Почему?!

Возмущенно смотрю на него.

- А ты дала мне шанс сказать это? – его лицо тоже становится серьезным. – Я ведь хотел поговорить с тобой. Не помнишь? А ты? Ты просто сбежала, Василиса. Впрочем, как всегда. Я уже не удивляюсь этому. Ты сама не дала мне возможности рассказать тебе.

- Хм, - произношу задумчиво, - то есть у тебя хватило времени, чтобы рассказать мне о том, как гудят твои яйца и поведать мне о своих мозолях, а вот предупредить меня у тебя времени не хватило. Какой же ты, Давид!

Сжимаю губы от злости.

- Какой есть, - ухмыляется он. – И тем не менее за помощью ты ко мне пришла. Максим же тоже, наверняка, предлагал помощь? А? Чего молчишь? Думаешь, не знаю, что трется возле тебя? И Арсен этот. Гондом. Но я рад, - произносит довольно и я удивленно смотрю на него.

Чему это он так радуется?! Так хочется стукнуть его сейчас. Прямо кулаки чешутся. Тру их об ноги.

- Почесать? – приподнимает бровь Давид и кладет мне на ногу свою руку. Просовывает пальцы между ног. – Скучала, зайка?

Опять приближает свое лицо ко мне. Голос становится хриплым.

- Так скучала, что думаю, куда тебе кулаком заехать: в самодовольную улыбку или по гудящим яйцам? – цежу я.