– Отпусти, дура, – огрызаюсь в ответ и пытаюсь выдернуть локоть, но на помощь ей приходит вторая, и они тащат силой меня по коридору к комнате.
Пытаюсь освободиться от стальной хватки женских рук, но только еще больше в кожу врезаются шипами пальцы служанок. Одна из них хватает пятерней меня за распущенные волосы и тянет. На глаза рефлекторно наворачиваются слезы, но я приказываю себе не плакать. Адская боль пронзает тело, и с каждым приступом сильнее.
Не могут же они начать избивать меня?!
Или могут…
Ярким всполохом вспоминаются слова отца.
“Тебя перевоспитают… или убьют!”
Зажмуриваюсь. Лютой беспощадной бурей в душе поднимается ощущение жалости к себе. Но сжимаю зубы до боли в висках.
Нет! Никогда не сдамся!
Они швыряют меня в комнатку и захлопывают дверь.
Слышу, как успевает сказать Амира:
– Тебя здесь скоро не будет!
Глава 3
Багир стоит, рассматривая золотистый закат с яркими всполохами багряного на небе. Солнце медленно заходит за бескрайний горизонт Атлантического океана.
Странное чувство, которое разливалось двумя противоречиями: злость и необъяснимая магнитная энергетика от ее страстного танца с мечом. Девчонка была самой обыкновенной – черные длинные волосы, впрочем, как у большинства арабских женщин, карие глаза и кожа цвета топленого молока.
Он вспомнил, что видел ее еще пару дней назад, утром, когда Джамил вел ее к особняку. Скорее всего, из бедной семьи, которая решила избавиться от лишнего рта. Нелюбимая дочь, приносящая только хлопоты и дополнительные траты отцу.
Багир вырос в семье, где достаток и материальные блага были вдоволь, но общаясь со сверстниками, узнавал порой страшные тайны других семей. Один из мальчишек рассказывал, как отец продал сестру бедуинам, а ей на тот момент было только десять лет. Другие рассказывали, что могли издеваться над сестрами, несмотря на их возраст. Старше или младше – они считали их своими служанками, людьми, которые выполняли любое поручение или просьбу и не имели права отказать.
От воспоминаний, холодящих сердце, Багир начал ходить по комнате, пытаясь прогнать из памяти все те ужасающие истории, что повествовали в детстве друзья. Он не мог даже представить, чтобы отдать или продать собственную дочь. И если бы она была хоть капельку похожа на Ханну…
Багир инстинктивно сжимает кулаки.
Дерзкая девчонка решила устанавливать свои правила. Он не собирался вести ее силой. Интерес, насколько она прогнется, испугается, исчез. Видимо, ее танец так сильно напомнил Ханну, что чувство собственничества взметнулось песчаной бурей.
Но эту своенравную танцовщицу надо обязательно проучить.
И губы Багира тронула саркастичная улыбка.
Сладко-томительное чувство легким флером разлилось в ночном воздухе, пропитало энергетикой ожидания чуда.
– Джамил, завтра приведешь ко мне служанку Ясмины, – произнес Багир в динамик смартфона, и его верный слуга лишь подтвердил исполнение приказа.
***
С яростью снимаю наряд танцовщицы и переодеваюсь в свободную джалабию.
Первым желанием было пойти к Ясмине и поговорить о произошедшем. Но уже на пороге останавливаюсь, понимая, что сделаю только хуже. Вряд ли она поймет меня. Страшно представить эмоции влюбленной девушки, которая вдруг услышала столь резкие слова от Багира.
На улице сквозь ажурные ставни окна просматривается лунный свет.
Я завороженно рассматриваю глубокую темноту ночи, окруженную теплым светом спутника Земли. Мысли в голове клубятся роем пчел, но больше всего начинает пугать страх того, что и здесь я стану изгоем. Вдруг Ясмина, под влиянием обиды на любимого мужчину, решит меня прогнать, и тогда…