Ясмина включает на магнитофоне музыку.

Сначала меня давит невероятное стеснение. Я двигаюсь неумело, но через пару минут музыка и очарование восточного танца накрывают с огненной силой.

Моя хозяйка завороженно смотрит на меня, и в ее глазах я вижу мечтательное видение ее самой и главного мужчины на свете. Ясмина замирает и полностью погружается в мелодичный ритм музыки и личных фантазий.

Продолжаю танцевать, чувствуя, как и меня саму захватывает, завораживает звук бендира и сантура. И в этот момент глазами с чуть прикрытыми веками натыкаюсь взглядом на алчное, демоническое рассматривание меня словно марионетки.

– А-а-ах! – хватаю подушку и закрываю обнаженную наготу.

– Багир! – вскакивает Ясмина и с ужасом смотрит на него, стоящего на пороге и опирающегося на дверной косяк.

Только сейчас я рассматриваю его – Господина нашего дворца.

Высокий, с широкими массивными плечами. Белоснежный цвет рубашки еще больше увеличивал объем бицепсов, подчеркивал атлетическое телосложение. Сложенные на широкой груди руки, скрещенные ноги – поза властного, надменного Властелина. Короткая, но плотная и черная как смоль, щетина на подбородке и на щеках делала его вид более устрашающим. Глаза цвета самой темной ночи жадно осматривали каждый миллиметр моего тела, который не закрывала подушка.

– Пойдем! Станцуешь для меня! – бросает резко и грубо.

– Багир?! – возмущенно теряется Ясмина, понимая, что он говорит это вовсе не ей, а мне…

– Я никуда не пойду! – вырывается у меня, и я невольно вспоминаю слова одной из самых заученных молитв.

Его брови чуть приподнимаются. Видимо, не ожидал услышать протест, а тем более гнев наложницы, который передался с произношением имени.

– Значит, приведет охрана, – чеканит он по словам, давая понять, что спорить сейчас – глупое занятие. Все равно будет так, как он сказал.

Багир поворачивается спиной, сравнимой с огромным щитом, и выходит прочь.

Я в ужасе хлопаю ресницами, боясь даже взглянуть на Ясмину.

– Иди, – шепчет со слезами в голосе она и отворачивается. Подходит к окну, закрытому ажурными вставками, – его нельзя злить, иначе только хуже сделаешь нам обеим.

– Но я же не наложница, – возражаю в ответ, но Ясмина молчит.

Ее хрупкие плечи подрагивают. И времени для разговоров, чтобы определить ситуацию, нет.

Я выхожу в длинный коридор и лишь успеваю заметить, как скрывается за углом белоснежное пятно. Ускоряю шаг, и атласная юбка издает нежный шелест, ласково касаясь кожи.

Можно ли расхаживать в полуголом виде по особняку или нет, не знаю.

Только заворачивая за угол в попытке догнать Багира, чтобы не навлечь обещанную Ясминой ярость, тут же сталкиваюсь с тремя женщинами.

Они ошарашено оглядывают меня, и их на лицах отпечатывается презрение.

– Ты что себе позволяешь?! Ходить по женской половине в таком виде запрещено! – выдает одна из них, и я понимаю, что она – главная, а две другие – служанки.

– Мне приказал господин Альми Арнара! – дерзко выдаю в ответ и смотрю ей прямо в глаза.

– Ах, ты бесстыжая тварь! – и горячая пощечина обжигает кожу до острой боли. – Как ты смеешь смотреть мне в глаза и перечить! Немедленно возвращайся к себе!

– И не подумаю, – гневно шиплю в ответ, делаю пару шагов по направлению к холлу, но крепкие пальцы перехватывают мой локоть и дергают назад.

– Мерзавка, к тебе обращается госпожа Амира, а ты игнорируешь ее приказ! – гаркает одна из служанок прямо мне в лицо. Ее мимика передает энергетику ярости и абсолютной ненависти.

Теперь я понимала, о чем говорила Ясмина.

Амира и вправду ненавидела всех наложниц, а еще больше их служанок. Все, видимо, потому, что не согласна смириться с тем, что одна из наложниц могла занять ее место. И это было бы навсегда.