– И я, правильно, – перебивает, обдавая шею горячим дыханием. – Медленными шагами обхожу кровать, чтобы осмотреть куколку со всех сторон, изучить тело, растянуть удовольствие, нагулять аппетит и насладиться тем, как она дрожит, как молочная кожа покрывается мурашками… – надо быть дурой, чтобы не понять, какую куклу он описывает на той кровати, и совру, если скажу, что я уже не стекаю к его ногам, словно горячий воск.

Я не знаю, как он это делает. Он меня не трогает вообще никак: ни руками, ни даже губами не касается, несмотря на близость. А я трясусь от возбуждения, к моему сожалению. Грудь ходуном ходит, резко стало душно, воздух вокруг напряжён настолько, что можно ножом резать. Жара стоит, будто мы прямо в салоне огонь разожгли. Сижу неподвижно и смотрю в пустоту, растерявшись и потерявшись в пространстве.

Надо прийти в себя, тряпкой себя собрать с пола, куда я стекла ровно к его ногам, как он и предсказывал. Силы вернуть, вспомнить, кто я, кто он, что играет мной и не достоин моего внимания и, тем более, моей реакции.

– Закончили? – ровным тоном спрашиваю, повернувшись к его лицу и мысленно благодаря вселенную, что голос меня не выдаёт. – А то у меня выходной нарисовался, хотелось бы использовать его с толком, – тараторю, выдерживая его насмешливый взгляд.

– Закончил, – кивает, изогнув губы в кривой улыбке. – Пока что, – добавляет и не скрывает своё удовольствие.

Конечно! Конечно, моя реакция не осталась незаметной. У него столько женщин было, что надо быть слепым, чтобы не видеть, когда девушка течёт от его низкого шёпота с хрипотцой и от фраз с пошлым подтекстом. Он знает, что делает, и самое обидное то, что я и сама понимаю его игру, но сделать с этим ничего не могу.

– Пошли, – говорит, выходя из машины, и пока я пытаюсь отдышаться, остыть, он обходит автомобиль и открывает дверь с моей стороны. – Прошу, – лыбится, протягивая мне руку.

Несколько секунд думаю, что если я оттолкну его ладонь, не приму его вежливость, то признаю, что его манипуляции возымели на меня нужный ему эффект. А надо наоборот – не показывать и сделать вид, что мне фиолетово на его игру.

Улыбнувшись, вкладываю свою руку в его и выбираюсь из жаркого салона на морозный воздух. Едва спрыгиваю на очищенную каменную дорожку, как начинаю дрожать, будто лист на ветру. Вспотевшее тело под слоями одежды реагирует на холод соответствующим образом.

– Ну и зачем мы сюда приехали? – спрашиваю и иду за ним в сторону дома.

– Экскурсию тебе устроить, – сухо отвечает.

– Всё-таки кровать? – усмехаюсь, укутываясь плотнее в пальто и пряча нос под шерстяным шарфом.

– Твоё желание посетить мои покои я прекрасно понимаю, но в другой раз, – отвечает, взглянув на меня через плечо. – Сегодня у нас в программе только поход в мой личный музей, – добавляет и сворачивает по дорожке в другую сторону от входа в дом.

– Всё по плану, – бурчу под нос, цокнув языком.

– Всё верно, – усмехается, услышав мои слова.

Оказавшись на заднем дворе, Кузнецов останавливается перед двойными зеркальными дверями и, схватившись за ручку, толкает их и отходит, чтобы пропустить меня. Не спешу шагнуть через порог в кромешную темноту, но хозяин подталкивает меня, положив руку на мою поясницу.

Только ступаю на каменный пол, как в помещении включается ярко-белый свет, представляя моему взору реальный автомобильный музей площадью, наверное, в двести квадратных метров. Округлив глаза и открыв рот, я замираю, не зная, к какой из машин подойти первой.

Чувствую себя как в детстве, в тот день, когда мама привела меня в самый большой парк аттракционов. Когда всё такое яркое, светящееся, красивое, что тебя разрывает от желания оказаться везде и сразу. Я потеряла счёт времени, затерявшись среди люксовых автомобилей. Очень детское поведение, но что я могу сделать, если в этом помещении моя мечта. Уже много лет я представляю свой дом с такой вот подземной парковкой, где будут разные марки машин.