Его вынесли отсюда, как мешок с костями, никаких признаков жизни не заметила. Господи, кто этот Грозный такой, и на что он ещё способен? Глупый вопрос, я только что стала свидетелем самого жуткого зрелища.

– Дава, это уже звездец какой-то, – доносится до меня голос незнакомого парня. – Хаос был с нами столько лет, а ты его отправил…

– Жить будет, – обрывает друга таким ледяным тоном, что у самой по спине холод пробегает.

– Объясни, какого чёрта? Кто она такая? – парень делает шаг к нам, и я невольно вжимаюсь в спинку дивана, насколько мне силы позволяют.

– Не шугай её, и так пуганая, – рявкает Грозный. – Иди делом займись, – добавляет, продолжая наблюдать за мной.

– Дава…

– Дела, Макс, – прерывает стальным тоном, посмотрев на него жёстким взглядом.

– Да пошёл ты! – бросает тот и спешно покидает кабинет.

«Нет! Нет! Нет! Вернись! Не оставляй меня с ним один на один. Пожалуйста», – мысленно кричу, с тоской смотря на уже закрытую дверь.

– Не бойся, – спокойно произносит Грозный. – Ничего плохого я тебе не сделаю, – накрывает мою щеку своей огромной лапой и большим пальцем вытирает влажную дорожку. – Только хорошо, – ухмыляется, и по глазам вижу, о чём именно он думает. – Но не сегодня, не люблю безвольных, – проговаривает и, встав, снова наполняет стакан водой. – Давай, тебе нужно много пить, – подносит пластик ко рту, и мне ничего не остаётся, кроме как глотать.

– Отпусти… меня… пожалуйста, – выдавливаю из себя, и каждое слово горло царапает.

– Отпущу, – кивает, и во мне рождается лучик надежды. – Когда получу своё, – добавляет и улыбается как-то по-другому, и не скажешь, что несколько минут назад чуть человека на тот свет не отправил. – Трудно жить со стоящим колом членом, Хрустальная, – от его слов у меня щёки горят. – И всё из-за тебя, – взгляд падает на мои губы, потом ниже, в ложбинку между грудей. – Вылечишь от этого недуга, и вали на все четыре стороны, – последнее, что он говорит.

Возмутиться не успеваю, да и вряд ли бы стала, с таким не тягаться. Он не понимает слова «нет», и ему явно плевать на мнение других, у него только одно мнение – его.

– Босс, – в кабинет врывается запыхавшийся мужчина и протягивает Грозному пакет.

– Свободен, – сухо бросает, забрав ношу, и, встав у стола, достаёт из посылки пластиковый пакет с прозрачной жидкостью, тонкий шланг и иглы.

– Нет, – всхлипываю и порываюсь встать, но ноги не держат, и я сваливаюсь на пол.

– Неугомонная, – устало вздыхает, подхватывая меня на руки и укладывая на диван. – Лежи смирно, – указывает и, убрав картину со стены, цепляет пузырь на гвоздь.

«Капельница», – понимаю я, наблюдая за его манипуляциями.

– Хаос накосячил, в твоей крови сейчас гуляет… – он замолкает, смотрит на меня задумчиво. – Что-то вредное, – заключает, только сильнее тревожность поднимая. – Прокапаешься и будешь как новенькая, – договаривает и тянет шланг с иглой к моей руке.

Дёргаюсь, руку прячу, я не могу ему доверять. Он похитил меня среди белого дня, в свою машину запихнул, привёз сюда, где разорвал на мне одежду, явно не с хорошими намерениями, и избил до полусмерти человека. А теперь я должна верить, что он решил меня очистить от «чего-то вредного»? Нет! Махаю рукой, но это бесполезно, Грозный перехватывает руку и прижимает к дивану.

– Не заставляй меня тебя связывать, – пугающе спокойным тоном проговаривает. – Я сказал, ничего плохого не сделаю, пока не наиграюсь.

Сопротивляться нет смысла, да и сил мне не хватит, ну и, конечно, предпочитаю оставаться несвязанной. Лежу смирно, не шарахаюсь и не дёргаюсь. Поднимаю глаза на пузырь, висящий на гвозде, читаю что там написано, намереваясь найти информацию, как только выйду отсюда.