Попадаю в крепкие объятья.

— З-з-драствуйте, Глеб Андреевич, - сплющившись, «шебушоркаю» ему в пиджак, вкуснопахнущим каким-то древесным парфюмом.

— «Нормально», пап, все по-своему понимают, - стоя в крепких, но осторожных объятиях Глеба Андреевича, слышу недовольное бухтение братца. – Что надо было сделать, чтобы тебе угодить? Кокошник надеть и с хлебом-солью перед воротами стоять?

Глеб Андреевич прекращает делать из меня лепешку с косичками. Отпускает.

— Откуда хлам перед домом? - складывает руки на мощной груди Свиридов.

Тот, что более адекватный. Не знаю. Похоже в этом семействе адекватность приходит с годами.

— Что за доисторический велосипед, сын? У динозавра спёр?

— Небольшая промашка, но... - доказывает упрямый-кудрявый неизвестно что отцу. –...Заметь, па, уговора я не нарушил. Был, как штык, когда они приехали. А каким образом мне добираться до дома, ты не говорил. Я и оставил эту деталь на своё усмотрение. Решил тебя, па, не тревожить глупыми вопросами.

— Я тебе и не говорил, что ты в одежде должен быть, но ты одет.

— Прости, - с ухмылкой на губах извиняется Максим перед Глебом Андреевичем. – Попробовать побыть эксгибиционистом в список целей на новый год я не ставил, но тебе виднее. Возможно, я отвергаю классную тему. Могу записать. Записать?

— Я тебя к психиатру запишу, - звереет Глеб Андреевич. – Понял? Натяну смирительную рубашку и брошу у него на полгода, чтобы мозги вправил.

— Страшно. Очень, - моргает испуганно-издевательски бессмертный.

Только это есть у меня объяснение. Свиридов пару запасных жизней в кармане имеет? Иначе как можно злить уже и без того злого Глеба Андреевича?...

Что вдруг ласково улыбнулся:

— Тебе опять на больную мозоль надавить?

Есть разве какой-то рычаг давления на неуправляемого? Какой? Какой? Скажите и мне.

— Не надо. Понял я, - грустнеет Максим и подаёт мне руку, будто мы в девятнадцатый век с ним переместились.

— Давай, свет мой Алёнушка, - чего-то просит ему дать. – Покажу я тебе наш дом. Расскажу всё. Пойдём, сестрица! Берись скорее за брата, чтобы не заплутать.

— Максим! - несдержанно гаркает на него мой отчим, а я...

— А можно я пойду в свою комнату? - с надеждой спрашиваю у Глеба Андреевича.

Будущий муж мамы, хвала, Иисусу, разрешает.

— Иди, Алёнушка, - мрачно смотрит Глеб Андреевич на невозмутимого сына. – Конечно, иди. Отдохни.

— Спасибо, - нажимаю на ручку, чтобы попасть в мою новую комнату, но тут Максим, вальяжно отрывается от стены.

Проходит вроде мимо, да только случая, чтобы напоследок поиздеваться, не упускает. Цапает пальцами мою дрожащую ладошку. Не знаю, что хотел мне этим секундным действием показать или сказать, но, честно скажу, стало жутко.

Быстро прошмыгнув в комнату, ищу в ней самое нужное. Не могу... Найти - не могу. Замка - нет.

Что это?

Каким образом я без замка буду спасаться(?)от всяких... С головой дружбу не ведущих.

¿Гинкоум - таблетки для повышения мозговой активности

¿вуйаерист - тот, кто любит подглядывать

3. 3

Ну и где эта кухня? Мы повернули у лестницы или чуть прошли вперёд и повернули? Чтоб Свиридова приподняло и шмякнуло об пол, и чтоб ему икалось, и... Вдох, выдох. Спокойствие, только спокойствие. Хотя... Чего это я должна успокаиваться?! Я злюсь за дело. Ведь только из-за моего несносного сводного мне сейчас приходилось плутать по дому, по ощущениям уже целый час.

Нельзя было остаться на месте и не давить на меня, подходя так близко?

Не давил бы и я запомнила маршрут до кухни.

Не на что особо не надеясь, я заворачиваю за очередной поворот и, к счастью, натыкаюсь на отчима и маму. Улыбнувшись на какие-то слова Глеба Андреевича, мама, не отводя от него глаз, откусывает печенье и подносит чашку с чаем к губам. Когда мама видит меня, настроение у неё начинает стремительно портиться. Боится, что я чего-нибудь такое отчебучу и даже не скрывает того, что было бы лучше, останься я у себя в комнате и не мешай.