- Ты говорил, что занимаешься боевым самбо, - делаю поползновение.

- Ну да, когда-то нравилось. Потом несколько медалей и интерес пропал. Были смешанные единоборства, бокс.

- Ого, - выпускаю пододеяльник, - так много.

Влад кажется совсем увлекся разглядыванием портретов, даже не обернулся на мой возглас. Он не знает какое впечатление производит на меня в такие мгновения. Я молчу какое-то время, и он поворачивается.

- Удивил?

- Еще по дороге домой, - признаюсь, - я до сегодняшнего дня вообще не могла тебя представить в домашней одежде, например, - увожу его с тонкого льда, как мне кажется, все эти единоборства для него – работа и неприятные воспоминания. Мне казалось ты спишь в костюмах, - смеюсь.

- Я ж в Испании ходил в свободной одежде? - вскидывает бровь и заводит руки за спину.

- Дорогой, классической одежде, - уточняю я, - мне кажется, я тебя даже в футболке не видела.

- Ну, и как я в домашнем смотрюсь?

- Непривычно, но прикольно, - улыбаюсь я.

- Знаешь ли, я тоже не представлял, что ты можешь надевать еще что-то кроме брюк и штанов, - возвращает улыбку, - а сегодня ты меня вообще убила, - он снова покосился в район моей груди, где переливалась цепочка.

- Кира, - Влад резко сокращает между нами расстояние и касается пальцами моего плеча. Проходится по ключице и сгоняет мурашки вниз по рукам. Смотрит так пристально, касается цепочки, задевая нежную кожу груди, облизывает губы, а я как кролик перед удавом застываю.

Теряюсь сначала, но медленно поднимаю глаза и зависаю на его губах. Влажные, пухлые губы Влада в этот момент кажутся слишком порочными и манящими.

Он наклоняется, убирает мои волосы за спину и настолько близко останавливается от моей щеки, что чувствую его волоски от щетины, но он не прислоняется. Отстраняется и застывает на мгновение возле моих губ. Жду, что поцелует, но он вдруг отходит.

- Ты еще не закончила? - указывает на пододеяльник, - давай помогу, - легко обходит меня, а я в ступоре моргаю и не могу понять, что только что произошло?

Он соблазняет меня?

Злюсь. Сама же сказала не прикасаться. Так он и не трогает, лишь тонкие намеки.

Мне нельзя находится с ним наедине. Нужно срочно уносить ноги. Беру угол пододеяльника и сую ему в руку.

- Держи, а я за другой край, - встряхиваем.

Влад снова оказывается рядом, задевает невзначай бедром, но тут же достает подушку у меня из-за спины, встряхивает и сосредоточенно возится с наволочкой.

Когда заканчиваем, собираюсь уходить.

- А душ можно принять? – спрашивает Влад и я спохватываюсь, что даже полотенце ему не дала. Настолько трусила оставаться с ним наедине и хотела сбежать.

- Ой, прости. Конечно, пойдем покажу.

Выхватываю первые попавшиеся чистые розовые полотенца и направляюсь в ванную. Все показываю, кладу полотенце на полку, выдаю новую зубную щетку и снова хочу выйти.

- Кир, я вещи домашние забыл в вашем доме.

- Я сейчас принесу.

- Там темно, давай вместе.

- Влад, ну ты чего, я тут с детства живу. Новый год, там грохочет салют. Даже дети еще не спят. Я сейчас быстро.

Снова надеваю сапоги, длинное зимнее пальто на тонкое платье и выхожу за калитку. Бегу в дом. Оказывается, мама с бабушкой уже легли. Удивляюсь.

Хотя нет, у мамы горит ночник. Прохожу в зал.

- А я думала ты там осталась, - улыбается мама.

- Почему?

- Тебя долго не было.

- Я бы не осталась. Просто пока нашли постельное белье, полотенца, пока застелили постель.

- Что вместе стелили? – не перестает улыбаться.

- Да, а что тут такого? Мам, хватит.

- Угу, - ухмыляется и веселиться во всю.

- Что, угу? – подхожу ближе, - не придумывай себе ничего.