- Да не знаю, выбери сама.

- Тогда в бывшей моей. Мы любили с дедом там бокс смотреть, - зачем-то добавляю я.

Влад разувается, проходит и с интересом рассматривает бабулины фотографии в молодости. Она любит расставлять их на полках секретера.

- Твоя мама больше на отца похожа, чем на маму, - конституирует он.

- Так и должно быть. Говорят же, дочь на отца, сын - на мать.

- Здорово, когда знаешь на кого похож, - улавливаю грусть в его голосе.

- Ты не пытался разыскать своих?

- Пытался. Тогда все в бумажном виде было, мне не повезло - архив роддома сгорел.

- Печально, -вздыхаю я и прохожу дальше.

Дом у бабушки большой и очень просторный. До сих пор не понимаю, почему они решили жить в мамином, а не наоборот. Может быть, тут бабуле все напоминает о дедушке и ей тяжело.

В доме большой проходной зал, а из него можно попасть в ванную и слева моя комната. Вход в бабушкину с дедушкой комнату находится на кухне. Он скрытый и сразу его не найти, если не жить здесь.

Не решилась класть Влада на кровати бабули с дедулей, хоть и умер дед не в доме, а в больнице. Посчитала, что так будет неправильно. Поэтому включая свет в своей комнате, очень надеялась, что мама убрала плакаты. Зря надеялась. Все осталось нетронутым.

- Ого, - удивляется за моей спиной Влад, - обычно у девочек плакаты мальчишеских групп висят на стенах, а у тебя…, а кто это, Кир? - тыкает он с любопытством в первое попавшееся лицо. Черно-белое фото мужчины уже в возрасте.

- Это Владимир Ерофеев, был переводчиком французского у самого Сталина.

- А это? - показывает на другую выцветшую коричневую фотографию, вырезанную когда-то из журнала «Огонёк».

- Виктор Суходрев, он переводил с английского Хрущеву, Брежневу и многим другим политическим деятелям.

- Это все переводчики? - обводит рукой целую стену с портретами.

- Да, - почему-то смущаюсь я.

- Так вот какие мечты у тебя в детстве были? И ты до сих пор об этом мечтаешь?

- О чем?

- Попасть в высшие слои нашего правительства? - похоже Влад искренне восхищен.

- Да, нет, - как-то неубедительно начинаю я, - просто это те люди, на которых я равнялась в детстве. Судьба каждого из них безумно интересная. На их ошибках я училась, советы впитывала.

- Ты знаешь биографию каждого из них? - еще сильнее удивляется Влад.

- Ну да, - снова смущаюсь.

И почему? Не понимаю себя. Может, это из-за того, что в школе, когда узнали, кем я хочу стать, посмеивались и шутили надо мной? Я привыкла чувствовать себя не в своей тарелке. Белой вороной в стае черных. Так было почти всегда. Отец меня очень поддерживал, когда я выпросила у родителей оплатить репетитора по испанскому, а до этого весь год сама занималась по старому учебнику, взятому в школьной библиотеке, и в котором не хватало страниц. И я всю жизнь до Испании, как будто извинялась перед всем за то, что лучше давался в школе английский, чем преподавателю и одноклассникам. А когда вторым поставили испанский, я уже начала говорить. И все время как будто оправдываясь за свои увлечения. Избавилась от этого только в Испании благодаря Олесе и психологу.

- Ты удивительная, знаешь?

- Да ничего во мне удивительного. У каждого свои увлечения.

- Я тоже знаю языки, но мне в голову не приходило изучать биографии других переводчиков.

- Значит, у тебя другие увлечения? - пока стелю постель оборачиваюсь на Влада, который так и рассматривает портреты, - что ты любишь делать?

Хмурится и замолкает на минуту. Не думала, что это такой сложный вопрос.

- Ты знаешь, я столько всего умею, что даже не знаю, что люблю. Это же всегда было по принуждению.