Я смогла немного успокоиться только через год, а приступы унять еще через несколько месяцев. Больше всего бесило то, что как оказалось я могу настолько сильно полюбить, что в первые месяцы, если бы Влад снова дал о себе знать, я плюнула бы на все и побежала к нему. Я просто не знала, как это обуздать. Просила небеса, чтобы дали сил мне с этим справиться и может быть – разлюбить…

В то время от меня осталась лишь тень, я потухла. Мне, а в первую очередь моим терпеливым друзьям, стоило больших усилий, чтобы вернуть меня к жизни. Я была, как наркоман на реабилитации, у которого вдруг стерлись все краски жизни.

Приступов не было уже три года и это было моим личным достижением. Я гордилась этим. В России привычный уклад пришлось резко поменять. В мою жизнь вошли медитации и йога. Я даже в Индию летала на практики.

Поэтому такое внезапное появление Влада в моей жизни, грозило разрушить мой маленький мир спокойствия и равновесия. Я жутко боялась, что вернуться приступы.

- Кир, - вырывает голос Влада из воспоминаний.

- Да?

- Ты здесь?

- Ну, как видите, сижу в машине, - ровно отвечаю я.

Как бы я на него не злилась за предательство, но он преподал мне хороший урок. Благодаря ему я поняла, что совершенно не контролирую свои эмоции и каждый может поиграть на моих нервах и неопытности. Поэтому тогда, в прошлом, я стала искать способы овладеть собой. В ход шло все: книги по психологии, подкасты умных людей, вообще любая информация по психологии и в любой форме изложения. Философия и все те же занятия спортом.

Я жадно хватала информацию от людей, с которыми встречалась по работе. Мама в этом уже помочь не могла. Она до сих пор даже не знает про приступы. Да и вообще в теме психологии не очень сильна.

- Ты так и будешь молчать всю дорогу?

- А что вас это напрягает? Включите музыку.

Влад замолкает. А я даже не поворачиваюсь к нему. Нет, дорогой, больше никогда не будет того, что ты сделал со мной в Кадисе. Больше никогда я не позволю тебе растоптать мою гордость и унизить. А уж тем более, дать тебе понять, что ты для меня до сих пор важен.

- Кир, - через минуту, - посмотри на меня.

Поворачиваюсь.

- Я понимаю, ты злишься на меня и имеешь полное на это право.

- Остановитесь, - прерываю его, - давайте без этих речей. Вы пока что мой руководитель, я ваша подчиненная. Вы везете меня до дома, и я вам признательна. Но давайте на этом и остановимся, хорошо?

Он снова замолкает, а я отворачиваюсь. Что, Владислав Романович, не ожидали? Думали опять кинусь на шею, а тут такое… Следить – это одно, знать мою жизнь по часам не трудно, когда есть связи и деньги, а вот в мою голову вам залезть никогда не удастся. Я уже не та Фисташка, что была в Испании.

- Кир, - не бросает попыток разговорить, - ты давно подстриглась?

Усмехаюсь. Нет, мне правда смешно. Снова поворачиваюсь.

- Владислав Романович, плохая попытка, я уже знаю, что вы за мной следили. Поэтому и этот факт моей жизни не должен был от вас укрыться.

Больше не отворачиваюсь, знаю, что не даст спокойно посмотреть в окно. Поэтому приваливаюсь на спинук сиденья и прикрываю глаза.

- Да, я много о тебе знаю, да что говорить – все. Признаю мой косяк и это неправильно.

Отмечаю, что он даже пытается извиниться, в собственной манере, как всегда. Но глаза не открываю, жду, что же он скажет дальше.

- Я в своей жизни, как и ты, привык все контролировать и надеяться только на себя. У меня не было родителей, тепла, любви и тех, кто бы объяснил, что не заслуживать любовь — это нормально. Что тебя любить должны несмотря ни на что.