- Ну и договорились! Я рисую, ты рассказываешь, - подвожу итог и возвращаюсь к мольберту.

- Снова портреты! – сердито пыхтит Нат, и её чашка с недопитым чаем звонко ударяется о блюдце. – А кто-то пару лет назад с пеной у рта доказывал мне –ни за что и никогда.

Вздыхаю и молчу. Упрёк вполне заслуженный, так как малевать портреты на заказ – это для меня лишь средство для заработка, как в принципе и стены квартир и коттеджей у богатеев.

- Времена меняются, Наташ, и я тоже. Тогда меня уверили, что я непризнанное светило пейзажа, надо только немного подождать.

- И как? Ждёшь? – печально отзывается она, хотя прекрасно знает мой ответ, но всё равно регулярно его задаёт.

- Нет. А кушать-то хочется, а ничего другого я делать, увы, не умею, - повторяю почти как робот привычный ответ, стараясь не реагировать на звенящие в груди осколки боли.

Мой талант ушёл вместе с жизнью родителей. Вдохновение и лёгкие мазки краски легли в одинаковые гробы под шорох осенней листвы и мелкую барабанную дрожь по зонту.

- Лар, прости. Я такая бесчувственная в последнее время стала, - раздаётся совсем рядом у меня за спиной.

Теплые ладошки ложатся на мои плечи, крепко их сжимая. Наташа шепчет извинения в районе шеи, задевая выпавшие из высокого пучка пряди волос, и даже оставляет короткий поцелуй в висок.

Я же застываю. Мужской парфюм, что, кажется, пропитал её кожу и одежду, врезается в сознание, воскресшая образ персонального Дракулы. И снова, будто не было этих дней, я чувствую его пальцы у себя на талии, а мягкий баритон с насмешкой звучит у меня в голове: «Бабочка, ты крылья свои где позабыла?»

 Так НЕЛЬЗЯ!

- Ничего. Всё в порядке, Наташа. Это просто прошлое, - легко вру я, и сегодня она даже не замечает моей фальши.

- Хорошо, что так, Мотылёк. Хорошо, - с облегчением выдыхает подруга, выпуская моё тело из сочувствующих объятий. – А то хватает одного моего нытья на нас двоих.

- Всё образуется, - пытаюсь поддержать Вознесенскую, хотя, мне кажется, это графу де Бомарше скоро понадобится поддержка, так как терпение подруги на исходе.

- Да как!? Как оно должно образоваться, если Котик Лео отказывается сдавать свои неприступные стены.

- Ну, на то они и неприступные, - шучу я, но мой юмор проходит мимо цели.

- Смешно тебе. А что мне делать-то?! Секс с ним, конечно, хорош, но уж очень однообразен. Начинаю чувствовать себя его куклой – пришёл, быстренько «поиграл», оставил оплату за потраченное время в виде презента и снова исчез.

С трудом сглатываю сухой комок в горле, когда в моей больной голове расцветают цветными красками моменты их «игры». Третьяков, судя по рассказам Натали, очень горячий мужчина и местами даже дикий. Свидетельством их страсти были периодические синяки на руках и бедрах подруги, укусы на шее и порванная одежда. И если в первые недели её всё устраивало, то в последнюю она начала ныть.

- Мне нужно его как-то сдвинуть с этой мёртвой точки, - размышляет вслух, и что-то в её интонации меня выдергивает на поверхность.

Предчувствие очередной аферы. Бросаю портрет, что всё равно теперь не рисуется, и разворачиваюсь лицом к подруге.

- Наташ, не злись, но мёртвая точка потому так и зовётся, что после неё ничего нет, - и пока она не начала сердиться, продолжила свою мысль. – Может, надо с ним поговорить. Рассказать о своих чувствах.

Натали смотрит на меня как на диковинную зверушку, но ведь я не предложила ничего сверхъестественного.

- Лар, ты как будто меня не слушала, - обиженно пыхтит, отталкивая блюдце с чашкой от себя.

Зелёный чай расплывается на белой скатерти моей бабушки некрасивым пятном.