Он стоит на крыльце.

Прислонившись плечом к ограде, без особого интереса смотрит на то, как в ворота въезжает машина.

– Рус? – удивляется брат и, выйдя из джипа, направляется в его сторону.

Я слышу, что они о чем-то переговариваются, но до меня долетают лишь обрывки их фраз. Впрочем, я не пытаюсь вникнуть в суть разговора.

Это хорошо, что они заняты, у меня появляется время взять себя в руки и открыто взглянуть на Руслана.

Такое ощущение, что последний раз мы виделись только вчера. За три года никаких изменений. Та же небрежная поза, как будто одним своим присутствием он делает одолжение, короткие волосы, светлые джинсы, черная рубашка с расстегнутым воротом. Зажатая между пальцами сигарета.

Он не частит, как будто вообще забывает о том, что курит. Так, изредка пускает сизое облако дыма.

Когда-то я все пыталась понять: зачем ему вообще сигареты? Вкус отвратительный. Запах не самый приятный. Хотя к нему этот запах не прилипал.

Помнится, я даже нашла пояснение – это от одиночества. Люди часто курят от одиночества – так говорили в сети. Но одиночество – это не про Руслана.

Высокий, они практически одного роста с моим братом, в хорошей физической форме, тоже темноволосый, хотя его волосы и гораздо темнее. Иногда их даже принимали за братьев, а не за лучших друзей. Но разница между ними огромна – для тех, кто умеет слушать и видеть.

Трудный навык, но, кажется, я этому научилась.

– Люда! – обернувшись, окликает Вадим.

Руслан медленно переводит на меня взгляд, как будто только сейчас замечая, что брат не один. Между нами метров пятнадцать-двадцать, но у меня от его взгляда внутри все неприятно сжимается.

У него зеленые глаза. Я это отчетливо помню. И они могут быть добрыми – это я помню тоже, но сейчас ощущение, будто по мне скользит холодная плеть.

Чтобы сделать первый шаг, я практически отталкиваю себя от машины. Подойти, поздороваться, пройти мимо.

Это несложно.

Самое меньше испытание из тех, что мне предстоит.

– Ты как здесь? – интересуется Вадим у Руслана.

– Приняли хорошо. Если тебя это интересует. А с учетом, что ты забыл их предупредить обо мне – то даже отлично.

– А я откуда мог знать, что ты приедешь?

Руслан медленно потирает костяшки пальцев правой руки. От большого до мизинца. Потом отвечает:

– Ты меня сам позвал.

– Серьезно? Ну да, вполне может быть, – брат обнимает меня за плечи и тепло улыбается. – Был так рад, что ты наконец прилетаешь, что перепутал дни. Еще минут пять, и я целый день твой. Нам с Русом действительно нужно кое-что обсудить.

– Не меняй из-за меня свои планы, – отмахиваюсь. – К тому же, у меня они тоже есть, и целый день с тобой в них не входит.

– Любопытно. Я значит, ждал ее, ждал, а она… Ты слышал, Рус? Раньше все пыталась за нами хвостом увязаться. А теперь все – свободны. Изменилась девочка.

Выпустив струю сигаретного дыма, Руслан задерживает на мне долгий взгляд, как будто действительно сравнивает и пытается найти изменения. Но так ничего и не говорит. И ни единой эмоции на лице, впрочем, он на них вообще скуп.

– Привет, – говорю я, когда молчание сильно затягивается.

Даже выдаю улыбку, за что хвалю себя. Помедлив, он едва заметно кивает и снова затягивается.

Ну вот и все, можно идти.

Поднявшись по ступенькам, я только успеваю пройти мимо Руслана, когда распахивается дверь и меня окутывает сначала запахом выпечки, а потом ароматом знакомых, цитрусовых духов. А уже через секунду я попадаю в объятия мамы.

– Наконец-то… – шепчет она растроганно. – Я все жду-жду, у нас даже кексы подгорели… А вы на улице топчетесь! Вадим, что же ты их на улице держишь?