Допив вино, я собираю посуду и иду на кухню.

— Ты надулась, что ли? — бросает мне вдогонку Степа.

— На что? — пожимаю я плечами. — Вовсе нет. Я тоже устала. А завтра у меня родительское собрание, так что…

— Ты вещи приготовь. Я с зала заскочу сумку заберу и за тобой в школу подъеду. Завтра к маме и рванем. Нечего время терять. В субботу с утра и виноградом, и дровами займемся.

— Да, конечно, — отвечаю я, загружаю тарелки в посудомойку, включаю и отправляюсь в комнату. — Я спать, Степ. Ты идешь?

— Я попозже. Кино досмотрю. Ты ложись.

— Спокойной ночи, — бурчу я и закрываю за собой дверь. Не хочу ни видеть, ни слышать ни его, ни его проклятое бдыщ-кино.

Залезаю под одеяло, но уснуть никак не могу. На часах начало одиннадцатого. Поздновато, но лучше сейчас напомнить в чате о завтрашнем дне. Пишу родителям, чтобы не забыли о собрании и подготовили вопросы. Прочитываю два десятка ответов и пытаюсь еще раз уснуть. Снова не получается.

Решаю приготовить сумку. Собираю кое-какие вещи для себя и Степы, полотенца, банные принадлежности. Ставлю на зарядку ноутбук. Ополовиниваю косметичку. И слышу трель входящего сообщения. Чат у меня в беззвучном режиме, выходит — у кого-то настолько мучительная бессонница, что он не может удержаться от беседы в начале двенадцатого ночи.

«Я искал тебя…»

Телефон выпадает из моей руки. Я прикладываю ладонь ко рту, заглушая собственный «Ах!», и кошусь на дверь. Шагов Степы не слышно. Я выдыхаю и подбираю телефон с ворсистого ковра.

Перед глазами все плывет. О чем он думал, отправляя мне сообщение? У меня же муж! Сейчас я могла бы мыться, а Степа проверил бы почту. Или мы лежали бы в постели, занимались бы любовью. А тут такое!

Потираю вспотевшую от ужаса ладонь о шелк сорочки и разблокирую экран.

«Я искал тебя. Десять лет назад. Не нашел. Я даже имени твоего не знал. Помнил глаза, голос, пальцы, бабочку. Помнил бархат и вкус твоей кожи. Но этого оказалось мало. Или мало оказалось моего терпения и настойчивости. Я решил, что ты — плод моего воображения. Смирился с этим и жил в вечном поиске той, что являлась мне во снах. Ты можешь мне не верить. Можешь держать меня на расстоянии. Только уже поздно, Бабочка. Ты въелась в мой мозг, в мою кожу. Ты — моя цель. А цели я всегда добиваюсь».

Моя кожа покрывается мурашками. Они ползут по рукам, по спине, по ногам. Волосы на голове стягиваются куда-то на затылок.

Ничего себе — отшила!

Перечитываю сообщение, надеясь на обман зрения, опускаюсь на кровать и с трудом сглатываю. Во рту сухо, как в пустыне. Горло саднит от лишних рефлексов. Я откашливаюсь, мотая головой.

Он что, совсем умом тронулся? Или издевается надо мной?

Устанавливаю курсор на пустом окошке ответного сообщения, но не представляю, что писать. Он же наизнанку меня выворачивает. Самообладания лишает, дыхания, мужа, жизни. Я уже пропитываюсь им. Закрывая глаза, вижу. Всюду. Даже в своем отражении.

Возможность ответить хотя бы смайликом у меня отнимает шлепающий тапками Степа. Телевизора уже не слышно, а мой муж идет в комнату. Я быстро ставлю телефон на беззвучный режим, кладу его под подушку экраном вниз и снова залезаю под одеяло. Закрываю глаза в тот момент, когда дверь открывается.

Степа вздыхает, шуршит майкой и штанами, ложится ко мне, прогибая под нами матрас, и обнимает меня.

— Ну извини, — шепчет мне на ухо. — Я обозлился. Понимаю, тебе надо время привыкнуть к новой школе. Просто не люблю сидеть дома в одиночестве.

— Степ, — имитируя сонливость, мычу я, — я не обиделась. Давай спать.