– Самообман, Рома, не лучшее качество, – со вздохом проговаривает друг. – Я знаю тебя десять лет уже, и ты никогда ни на одну женщину так не смотрел.

– Как? – лениво поворачиваю голову к нему.

– Как на восьмое чудо света, – усмехается он.

– Не выдумывай, – цокаю языком и откидываюсь на спинку сиденья. – В ней ничего особенного, женщина как женщина, – пожимаю плечами, готовясь выйти, так как машина затормозила у больницы.

– Самообман, – протягивает Дима и выходит на улицу.

– Закроем тему, ты бредишь, – небрежно бросаю я.

– Григорий пришёл в себя, или будем смотреть на него спящего, как и вчера? – интересуется, пока мы поднимаемся по ступеням ко входу.

– Пришёл, – киваю. – Мне Галина позвонила и сказала, что мужчина хочет с нами поговорить, поэтому мы и пришли.

– Ну посмотрим, – вздыхает и проходит внутрь.

Поднявшись на нужный этаж, мы подходим к палате Григория и заходим без стука.

– Как понимаешь, я не смогу в этом месяце поехать в детский дом, – сдавленным голосом говорит мужчина Полине, которая сидит на стуле рядом с кроватью.

– Не переживайте, я сама съезжу, – милым голосом отвечает ему девушка.

– Грехи замаливаете, Полина Сергеевна? – спрашиваю я, привлекая внимание присутствующих.

Видимо, мой вопрос всем показался неуместным, потому что на меня уставились, как на врага народа. Особенно Полина. Судя по взгляду, она готова бросить в меня чем-то тяжёлым.

– Здравствуйте, ребята, – едва заметно улыбается старичок. – Приходится хоть как-то просить прощения за грехи молодости, – проговаривает Григорий, и я вижу, как от его ответа Полину передёргивает.

Неужели я наступил на больное? У этой девушки есть грехи, которые надо замаливать? Никогда бы не подумал. Несмотря на её ядовитый язык, она хороша в своем деле, и мои задевания были впустую, пришлось это принять. Но лишь для себя, ей я этого никогда не скажу, уж больно тяжёлая у неё корона на голове.

– Как вы себя чувствуете? – интересуется Дима, проходя вперёд.

– Жить буду. Пока что, – шутит мужчина.

– Что врачи говорят? – спрашиваю я и смотрю на Полину, которая встает со стула и отходит к стене, видимо, давая нам возможность поговорить.

– Ничего серьёзного, – отмахивается Григорий.

– Не врите, дядь Гриш, – подаёт голос наша девочка.

Наша? Это что ещё за заявление, Рома?

– Ай, ничего мне не будет, – качает головой мужчина.

– Вы хотели с нами поговорить, – напоминаю я.

– Да, хотел. Со всем вами, – отвечает и обводит взглядом всех нас.

По его взгляду уже вижу, что разговор будет малоприятным, и ему он явно нелегко даётся.

– Мы вас внимательно слушаем, – говорит Дима, поудобнее устраиваясь на стуле.

– Дело в том… – начинает Григорий, но на всю палату раздаётся мелодия телефонного звонка.

– Простите, – проговаривает Полина и, взглянув на экран, поджимает губы. – Извините, но мне нужно ответить, – с этими словами она спешно выходит из палаты.

Мы с Димой переглядываемся, но особого значения этому не придаём. Палата погружается в тишину, и только неразборчивый голос девушки раздаётся по ту сторону двери.

– Её присутствие обязательно? – интересуюсь я у старика.

– Да, её это тоже касается. Она мне как дочь и должна знать, – отвечает, ещё сильнее распаляя интерес.

– Дядя Гриша, – раздаётся взволнованный голос ввернувшейся в палату Полины. – Простите меня, пожалуйста, но мне нужно срочно уехать, – тараторит, снимая белый халат и запихивая в сумочку телефон.

– Что-то случилось, деточка? – спрашивает мужчина, едва приподнимаясь.

– Я потом вам расскажу. Простите ещё раз, – смотрит с сожалением и направляется на выход.