Твою…

— Кхм, а это, п-прости, что? — заикаясь, я интересуюсь у малой.

— План захвата, — сестренка спокойно оповещает меня о раскладе дел и запихивает в рот шоколадную конфету.

— П-прости? — вырывается из меня сипло. Серьезно? То есть мне не послышалось с первого раза? И они реально собирались превратить меня в общипанную курицу?

— Папа сказал, не фиг дрыхнуть до обеда.

Ну точно, как же иначе.

Бросаю на отца уничтожающий взгляд, но тому хоть бы что. Он пожимает плечами и, довольно улыбнувшись, продолжает пить свой утренний кофе как ни в чем не бывало.

— А еще у нас на тебя карт-бланш, — вздрагиваю, слыша слова Арсения. Если бы мне сказали, что меня прокляли, уверена, мне в тысячу раз было бы легче, чем услышать ЭТО. Карт-бланш… это… это же… — Шутка, сестренка. — Ух, пронесло.

— Шут гороховый, — выдавливаю из себя улыбку и наконец-то впиваюсь зубами в самый вкусный и нежный блинчик на свете. — Ты хочешь что-то сказать? — обращаюсь к отцу с усмешкой, после того как прожевываю третий по счету блин.

— С сегодняшнего дня у тебя личный водитель и охранник. Два в одном, так сказать.

Замираю с набитым ртом и тупо пялюсь в блюдце. М-да, сгущенка и клубника уже не кажутся такими вкусными, как минутой ранее.

— Ч-что? — кое-как заставляю себя проглотить блинчик, чтобы успеть засыпать отца вопросами, пока тот не смылся на работу. — У тебя что-то случилось? Иначе нафиг мне охрана?

Не нравится мне все это, ой как не нравится.

Кидаю вопросительный взгляд на маму, но так всегда на стороне отца. Видите ли, ему лучше видно, что мне надо. Одно могу сказать — ее улыбка говорит о том, что мне не стоит переживать. И на этом спасибо.

— Все хорошо. Просто ты, видимо, забыла, что собралась с Миланой в Европу? Он будет с вами, — папа спокойно пересаживает Артемку на его детский стульчик и пододвигает к себе блюдце. — Присматривать за вами.

— Он будет везде таскаться с нами? — скрещиваю под столом пальцы и мысленно прошу, чтобы он дал отрицательный ответ.

Это ведь не может быть правдой. Он не может так жестоко с нами поступить, хотя… что-то мне подсказывает, что это идея дяди Кости. Он помешан на безопасности семьи.

— Да. Везде.

Вот так вот рушатся мечты, и к черту летят все планы.

Не будет пенных вечеринок на пляжах Испании, можно забыть о дегустации вкусных вин в регионах Италии, о прогулке на яхте в Монако и тому подобном.

Все накрылось медным тазом.

— Класс. То есть ты хочешь сказать, что для восемнадцатилетней дочери нанял няньку для путешествия по Европе? — подскакиваю на ноги так, что стул с грохотом летит на пол.

Не верится, что это происходит со мной.

— Слава, прекрати немедленно, — но какой там, я только начала. И стоит мне снова открыть рот, как отец в буквальном смысле перекрывает кислород. — Либо так, либо никак.

— Да лучше никак, чем так, — складываю на груди руки и обиженно надуваю губы. Раньше такой трюк срабатывал всегда, авось и сейчас прокатит. — Вот возьму и замучу с ним любовь, — произношу ну очень уж обиженным голосом.

— Прошу прощения, Вячеслава Станиславовна, но давайте все же мы будем соблюдать с вами субординацию, — бархатный голос звучит за моей спиной, разгоняя мурашки по телу.

Вылупив глаза, смотрю на отца. Он смеется. Ему реально смешно, в то время как я сгораю со стыда. Прикрываю веки и делаю глубокий вдох, очень надеясь, что это все сон. Что я такого не говорила и мне никто не напоминал про субординацию.

Медленно, словно черепаха, разворачиваюсь лицом к няньке и застываю на месте. Увиденное вызывает такую бурю эмоций, что впору визжать от счастья.