– Правда? – Кей искренне обрадовался.

– Да, – улыбнулась я, беря его под руку, и на миг прижалась щекой к его плечу. – Если все привести в порядок, будет очень здорово.

Потом я подошла к одному из окон и раздвинула шторы. В первую секунду в горле и носу защекотало от пыли, и я громко чихнула, Разогнала ладонью пылинки, кружащие передо мной, и взглянула в окно.

– Потрясающе…– прошептала я, восхищаясь открывшимся видом.

Горы, покрытые хвоей, ровными грядами вставали одна за другой, точно в амфитеатре. Их вершины с шапками снега серебрились на солнце. И небо… Какое здесь восхитительное небо! Чистейшего цвета лазури…

– Мама любила летать по округе, – сказал Кей, подходя сзади и обнимая меня.

– Летать? – я посмотрела на него через плечо. – Она умеет летать?

– Да, ее животная ипостась – голубь.

– Значит, у нее тоже птица, как и у меня? – это приятно удивило меня.

– Именно, – Кей поцеловал меня в макушку и сжал объятия крепче.

– Тогда я тоже буду летать…– мечтательно произнесла я. – Потом, когда переселимся сюда.

Кей усмехнулся и увлек меня к другому окну.

– Смотри, – показал он рукой. – Видишь синие башни, вон там, чуть правее? Это Академия.

– И это называется «близко»? – произнесла я с сомнением. – Да тут километров десять, не меньше…

– Но мы ведь не пешком будем добираться, – резонно заметил Кей.

Я тяжело вздохнула: конечно, это не сравниватся с расстоянием между общежитием и Академией на Олимпе. А ведь были времена, когда я возмущалась, что мне далеко идти и тихо ненавидела нашу олимпийскую лестницу до учебного корпуса. Что ж, Ника, теперь будешь и знать, как ныть по мелочам…

Но все же эти проблемы казались ерундой в сравнении с самой учебой на Асгарде. При виде здания Академии, которая для меня в этот миг обрела реальную форму, сердце застучало сильнее. Скоро, совсем скоро моя жизнь снова изменится… Вот только в какую сторону?

– Ты пойдешь туда со мной на собеседования с Одином? – спросила я Кея.

– Конечно, разве может быть иначе? – он нежно погладил меня по руке. – Это ведь уже послезавтра?

– Послезавтра…– тихим эхом отозвалась я.

Уже послезавтра я встречусь с самим Всеотцом всех богов и правителем Асгарда…

Накануне собеседования я была вся как на иголках, не могла нормально ни есть, ни спать, ни вообще что-либо делать помимо того, чтобы раз за разом перечитывать учебники. Утром, в назначенный день, за мной заехал Ньерд.

– Не волнуйся, ты точно справишься, – успокаивал он меня всю дорогу, я же только и могла, что сжимать руку Кея и напряженно вглядываться вперед: скоро ли появятся сини крыши башен Академии.

– Приехали, – замедляя бег лошадей, известил наконец Ньерд.

Уже с самых ворот было заметно, что здесь все не так, как в Академии Олимпа. Вместо кованого витиевато-изящного забора – высокая каменная стена, сами ворота массивные, деревянные, с тяжелым железным замком. По обеим сторонам у входа – будки, в которых стоят воинственного вида стражники, настоящие длиннобородые викинги в шлемах и доспехах. Один из них вышел нам навстречу, чтобы открыть ворота. Внутри оказалось более симпатично: зеленели газоны и деревья, все больше ширококронные дубы и буки, изредка попадались клумбы и скамейки. Брусчатая дорожка вывела нас к одной из башен, в которой оказался местный ректорат. В кабинет главы мы поднимались по длинной, спиральной лестнице, и под конец мои ноги дрожали не только от волнения, но и усталости.

Я уже много была наслышана об Одине, и даже знала, как тот выглядит, поэтому увидев старца, восседающего в кресле за огромным столом, сразу поняла, что это он. Седые волосы, высокий, испещренный сетью морщин, крупные черты лица и один глаз, спрятанный за черной повязкой – бог Один с первых секунд вызывал безотчетный страх и благоговение. Даже Зевс, несмотря на свое безусловное величие, не порождал столь угнетающих чувств. Прямо на плече ректора сидел большой угольно-черный ворон, его близнец расположился на узком подоконнике решетчатого окна. Тут же вспомнились их имена: Хугин и Мугин, «мысль» и «память». Эти птицы служили глазами своему хозяину. Ежедневно, по утрам они облетают все девять миров, а после рассказывают обо всем увиденном Одину.