– Ничего, – голос Кея раздался совсем близко. Он как раз поравнялся с нами, одарив всю компанию насмешливым взглядом.

– Что? – переспросил у него Пашка.

– Ответ на вашу загадку: «ничего», – бросил Кей через плечо и как ни в чем не бывало продолжил свой путь. Почему-то я не сомневалась, что сейчас под своей маской он довольно улыбается.

– А ведь точно! – Пашка хлопнул себя по лбу, а Нобу усмехнулся.

– Итак, нет ничего лучше, чем бог и нет ничего хуже, чем дьявол, – начала подставлять «отгадку» Андрома.

– У богатого мало «ничего», на то он и богатый, может все себе позволить. У бедного «ничего» много, – продолжила восхищенно Аяме.

– Ну, и если съешь «ничего», то умрешь, – закончил Нобу, удовлетворенно потирая ладони. – Теперь все верно…

– Ну, Кей молодца, – протянул, ухмыляясь Пашка. – Вы должны ему спасибо сказать, что выручил вас…

– Это да, – Нобу с улыбкой почесал затылок, я же поймала себя на том, что тоже улыбаюсь…

15. Глава 15

За учебой и бесконечными тренировками ноябрь пролетел как одно мгновение. Я уставала настолько, что ложась спать, сразу проваливалась в сон. И даже не заметила, как пришла пора готовиться к экзаменам. Они, как и в прошлом году, начинались в середине декабря, поэтому на повторение оставалось меньше двух недель.

За десять дней до первого экзамена нашей команде отменили тренировочные занятия, и стало чуточку полегче. У меня даже появилось больше времени на сон и лишний час, который я могла провести в библиотеке. В этот раз череда экзаменов стартовала с испытания у Афины по ее «Теории войн и справедливости». Это, пожалуй, был один из самых сложных экзаменов для всего нашего курса, которого мы боялись до дрожи. Хуже могла быть только сдача нормативов по боевке у Ареса, да и то по большей степени для девушек.

– Зато отмучаемся с этой «Теорией» и будем свободны, – Аяме в преддверии экзамена была на удивление оптимистична. – После Афины уже никто и ничто не страшен...

– Надеюсь, зверствовать она будет несильно, – вздыхала я в ответ, по десятому кругу повторяя билеты.

Судя по серо-зеленым невыспавшимся лицам и воспаленным глазам сокурсников, мы с Аяме были не единственными, кто в ночь перед «Теорией» не сомкнули глаз, штудируя все темы. Даже у Ханны, которая всегда щепетильно относилась к своему внешнему виду, и то залегли темные круги под глазами. А Николя и вовсе был бледнее моли, даже веснушки куда-то исчезли. Правда, отвечать он все равно пошел первым и прямиком к самой Афине. Впрочем, выбор экзаменатора в его случае был очевиден: помимо богини справедливости в комиссии заседала Гера и Арес. Ректора Ларуш избегал по известным причинам, с Аресом же они перестали ладить с того самого дня, когда Николя попытался получить освобождение от практики по боевке, что богу войны категорически не понравилось. Освобождение наш французский друг так и не получил, зато нажил врага в лице Ареса. Теперь на боевых искусствах повышенное внимание преподавателя к его персоне было гарантированно, а на тренировках к Играм и подавно.

Но если у Николя, как у первого сдающего, было право на выбор преподавателя, то остальным студентам пришлось довериться случаю.

Что касается меня и будь моя воля, я и вовсе ни к кому из этой тройки не пошла бы. С Афиной у меня натянутые отношения после прошлогодних «наказаний», к Гере я испытываю чувства, полностью противоположные любви и уважению, ну а Ареса просто побаиваюсь. Почему-то мне кажется, сам он считает меня недалекой глупышкой и уж точно недостойной входить в команду Академии.