Руками уперся в стену у меня над головой, запирая в ловушке своим телом.

– Будешь насиловать?

Настоящего страха не было. Не перед насилием – так точно.

Боялась другого: не выдержу. Сдамся. Сама повисну на могучих, таких надежных плечах.

– А разве это нужно? – Он это знал. Прекрасно видел мою слабость. И насмехался.

– Отпусти. Мне домой пора.

Молчит и буравит взглядом. Словно чего-то ждет…

Подняла ладони, чтобы просто оттолкнуть его и уйти… и тут же опустила. Кончики пальцев кольнуло воспоминанием. Почудилось: прикоснусь к нему – и тут же ударит разрядом тока.

– Пожалуйста. Мне нужно идти.

– О. Впервые.

Усмехнулся опять чему-то и потерся кончиком носа о мой. Снова вогнал меня в краску непонимания и стыда.

– Что «впервые»?!

Эта манера общения уже начала раздражать. Изрядно! И плевать, что я голая под его одеждой, да и сам Дэн одет весьма легко. Вести себя нужно прилично в любой ситуации!

– Вежливое слово слышу от тебя впервые. А то все команды, приказы… То зовешь, то к черту шлешь. То просишь о чем-то, и тут же отбиваешься…

Столько двойных смыслов было в каждой фразе… Столько намеков… И то, как он плотоядно облизывался.

Главное: никогда не узнать, о чем я конкретно просила, и что приказывала! Пусть это исчезнет в черной дыре моей памяти и никогда обратно не появляется!

– Могу повторить: пожалуйста, скажи мне адрес, где мы находимся. Я хочу вызвать такси.

– Что ж… Твои вещи – в ванной комнате. Я сам тебе машину вызову.

Сама внезапность, а не человек: резко оторвал от стены руки, отвернулся от меня и ушел обратно к плите.

Фразы бросал через плечо. Так, словно потерял ко мне всякий интерес.

Наверное, это и к лучшему…

Трусики и лифчик одиноко болтались на горячей трубе полотенцесушителя. В стерильно чистой ванной, в которой не было ничего лишнего, кроме двух белых полотенец, – мое черное белье.

Зубы скрипнули от стыда и раздражения.

Когда я успела постирать их и повесить? До того, как у нас все случилось, или после?!

Вряд ли Дэн смиренно сидел на своей постели и ждал, пока я постираю вещички… Скорее, содрал и выбросил куда-нибудь. А я потом ползала, собирала, стирала…

Боже. Какой позор!

– Эй, ты там живая, крошечка? Может, зайти, помочь? Или хочешь, помою тебя, потру спинку?

– Уже выхожу! – Сколько времени я зависала над тупыми вопросами, забыв, что пришла сюда за одеждой?

Наверное, долго, раз Дэн забеспокоился, начал стучать в дверь.

Только-только успела натянуть платье и расправить. Чулки искать и не пыталась даже – они испарились в неизвестном направлении. Запасная пара должна валяться в сумочке.

– Оу! Крошка! Ты меня заводишь! Можешь, останешься еще на денечек? Освежим впечатления, так сказать?!

– Ты машину вызвал?

– Значит, боишься, да?

– Тебя? Боюсь? Тоже мне, сексуальный террорист… – Деланно скривилась. Изо всех сил притворилась, как мне смешно и противно… Очень сексуальный террорист. До чертиков!

Я даже умудрилась вспомнить, что могу хотеть не супружеского долга, а реального, настоящего секса! И даже сейчас, трезвая и в полном рассудке, я его продолжала хотеть!

С ним нельзя находиться рядом – сразу все начинает сжиматься, увлажняться, изнемогать и болеть – от желания.

– Знаешь, милая Маргаритка, ты очень злая… Похоже, я мало тебя удовлетворил.

Твою же мать! Значит, все-таки, было! А ведь тлела надежда, что у нас не вышло ничего…

– Чересчур, дорогой Денисочка. Твоя юношеская прыть меня просто утомила. А теперь – либо скажи адрес, либо вызывай машину. Иначе я пешком уйду.

– Да вали ты, куда хочешь! – Его перекосило от обиды. Чем-то зацепила, и сильно. И слава Богу. Отошел в сторону, пропуская к двери. И рукой махнул, указывая дорогу.