– Сходи остынь, парнишка. У меня там подруги скучают.

Пора найти девчонок, попрощаться и свалить отсюда.

Не стоит вестись на глупые желания. Я еще замужем. И…

Так просто нельзя!

– О! Ритуль! Ты созрела для танца, да? Зажги, давай, порви тут всех! – Наташка отлично двигается, вокруг нее трутся самцы – разного возраста, внешности и градуса в крови. Но все они схожи своим интересом к подруге.

– Я хочу уйти. Мне надоело.

– Ты дура? – Из-за спины вынырнула Аленка. – Там такой молодчик на тебя запал. И до сих пор глазами сверлит, никого не видит больше! Давай, бери его в оборот!

– Я замужем, Алён! Зачем ты это говоришь?

– Ну, докажи себе, что ничем не хуже той стервы, что с твоим мужем сосалась! Посмотри на себя другими глазами! Потанцуй с ним, хотя бы. Вспомни, как это делается! Тебе же двадцать пять всего, а не семьдесят, слышишь?

– Ты хочешь мне отношения с мужем испортить, подруга? Там всего одно фото! И я не хочу, чтобы Сева получил такие же, но про меня!

Во рту какая-то горечь и кисло. Отвратительно.

– Милая моя. Ты хочешь, чтобы я тебе всю галерею показала? Уверена, что это нужно прямо сейчас?

Наташка снова отвернулась. Притворилась, что не при делах…

Значит, тоже видела. И просто не хочет меня расстраивать – ни ложью, ни правдой…

– Кошечка. Я буду не против, если ты мне спину поцарапаешь. Будешь отбиваться, или все же потанцуем?

Алёнка подняла вверх два большие пальца и смылась куда-то в толпу. А я осталась наедине с высоким, сильным, охренительно вкусно пахнущим мужчиной. Дэном, кажется… Не вовремя вспомнила, как его зовут…

***

Утро. Голова трещит.

Незнакомая комната. Чужое одеяло и подушка. Все чужое!

И даже футболка, натянутая на голое тело, – не моя. И не моего мужа…

Господи! Что я тут делаю?!

– Как спалось?

Я кралась на цыпочках, беззвучно. Кого боялась спугнуть – сама не знала, но почему-то казалось, что шуметь не стоит…

Нужно было сбежать по-тихому, пока меня не засекли… Но звуки и запахи из кухни тянули магнитом.

Обтянутые шортами ягодицы и обнаженная спина. Дэн что-то готовил, насвистывая… Его утро выдалось прекрасным, не то, что мое…

Он не должен был меня заметить. Можно было все-таки свалить, но…

– Выспалась, говорю? Зачем поднялась так рано?

– У тебя третий глаз на затылке?

– В каком смысле? – Он поднял руку, чтобы поискать тот самый третий глаз, видимо… опомнился, снова схватился за сковородку.

– Неважно. Как я здесь оказалась? И.. – Вопрос вертелся на языке, но застрял на выходе. Губы сжались, не готовые выпалить самое важное.

– И? – Он помогать не спешил. Иронично поиграл бровью и отвернулся.

– Что между нами было?

– О как! Вот это вопрос! – Я его задела. Оскорбила. Ранила, наверное…

Какой самец потерпит, чтобы кто-то не запомнил ночь с ним?

Оставил в покое кухонную утварь… Схватил полотенце, вытирая ладони, и медленно двинулся в мою сторону.

Бежать надо было в тот же момент. Но я, какого-то хрена, застыла на месте, как зачарованная…

– Хочешь, перемотаю события назад, и ты все увидишь и почувствуешь на свежую, трезвую голову? – Он лениво шевелил губами, а глазами снова поедал меня всю – от пальцев босых ног, вдоль по бедрам, едва прикрытым его футболкой, задержался на груди, не сжатой бюстгальтером, а потому бесстыдно торчавшей вперед.

– Не нужно. – Просипел еле внятно, попятилась, но поздно: Дэн в два шага приблизился вплотную, навис надо мной, снова обдавая своей животной притягательностью.

– А мне кажется, стоит… Правда, не знаю: наградить тебя за вчерашние старания или наказать за плохую память? – облизнулся. Голодно. Так же голодно и откровенно, как и смотрел.