Тут скорее проверяется степень близости между людьми: доверишься ли ты тому, кто задал вопрос? Откроешь ли душу? Пожалуешься на то, что не все так легко, как показывает твоя широкая улыбка?

Так легко и сложно одновременно.

А ты, Давид, чего от меня ждешь?

Спрашиваю мысленно и отвечаю за него: естественно не банальности.

Для этого ему не обязательно звонить мне. Уверена, женщин в жизни Цикала предостаточно.

Кстати, я даже не знаю, может, он давно и счастливо женат? И у него есть дети? Сыновья или дочери, а может, те и другие.

Специально я личной жизнью этого человека ни разу за семь лет не интересовалась, но и случайно в СМИ информации не видела. Хотя, зная одного похожего мультимиллионера, это я про Алекса Гроссо, прекрасно понимаю, что при желании вбросы фактов личной жизни можно грамотно контролировать и при необходимости вовремя подчищать.

Шесть с половиной лет назад, уже после того, как семейство Цикал знатно потопталось по моей гордости и чести, а Давид дал мне отставку, забрав все свои обещания, я получила сообщение со скрытого номера с единственной фразой: «Знай свое место, нищебродка» и снимком из какой-то турецкой газеты, где Дамир Цикал, широко улыбаясь, пожимал руку мужчине, очень похожему на него по важности и напыщенности.

Я не поленилась, перевела заголовок. Суть сводилась к тому, что два знатных семейства решили объединить свой бизнес самым надежным способом – заключением союза между детьми: Давидом Цикал и Мирой Дамла.

Это стало последней каплей в копилку моего терпения. Или, скорее, заключительным аккордом, разбившим «розовые очки», когда я, наконец, приняла факт того, что наши с Давидом дорожки окончательно разошлись.

С того момента в моей голове больше ни разу не возникали мысли, начинающиеся на: «А что, если бы он вернулся…», «А вдруг он не виноват…», «Может, я поспешила и стоило еще раз…».

Нет.

Вот больше нет. И всё.

И даже когда Цикал спустя месяц приехал ко мне в роддом, где лежала на сохранении с угрозой выкидыша, я не дрогнула и открыто заявила ему в глаза, что сделала аборт.

Мне было все равно на то, что он хотел что-то обсудить. Мне было не жаль его обманывать. Я приняла решение двигаться вперед.

Одна. Потому что легче так, чем с человеком, который тебе не доверяет и выбрасывает, как нашкодившего котенка на улицу, при первых же трудностях.

И именно это было главной причиной моего обмана, а не то, что за спиной стоял амбал, приставленный отцом Давида. Тот, кто наблюдал за каждым моим шагом и постоянно угрожал расправой, если я надумаю сделать какую-нибудь глупость. Например, еще раз сунусь к Давиду со своей беременностью.

Прочищаю горло, в котором вдруг с чего-то пересохло, и чуть сипловато выдаю:

– Всё хорошо. Спасибо, что спросил.

***

– А как Амина?

Очередной вопрос Давида подсказывает, что мужчина не торопится разрывать разговор. Тут вижу только две причины. Или он спросил и узнал не всё, что хотел. Или же пока не решился сообщить то, ради чего набрал мой номер ночью.

Одно знаю точно.

Если Цикала что-то или кто-то не интересует, он не станет ради приличия себя ломать и затягивать общение или встречу. Обрубит мгновенно. И пофиг, что это, возможно, обидит оппонента.

Ему так удобно. Он так привык.

А с привычками мы готовы бороться только ради тех, кто имеет для нас значение. Ради близких, ради дорогих, ради люб…

Опять меня не туда понесло.

Встряхиваю головой, будто таким простым жестом смогу выкинуть из нее уж совсем нелепые мысли, получившие волю и разгулявшиеся, и возвращаюсь к беседе, решая плыть по течению: