Сама хозяйка делила старый потрёпанный диван со своей дочкой, предоставив тахту в распоряжение Юли, возле двери стояли старенький секретер и шкаф, возле окна притулился небольшой столик, на котором и ели, и делали уроки.

Женщина, не прекращая о чём-то говорить, усадила Юлю за стол. Тут же появились старая, щербатая тарелка, алюминиевая ложка. Из недр допотопного холодильника появилась не более современная кастрюлька с постными щами. Неизбалованная в последнее время разносолами Юля проглотила набежавшую голодную слюну, готовая съесть всё, что угодно. Запылала конфорка, и вскоре перед носом исходила паром весьма вкусная на вид жидкость. Юля слушала и ела, лишь иногда кивая в ответ.

Попытки что-то разузнать у сына потерпели крах, и женщина заволновалась:

– Коля... ну, если что плохое случилось, ты скажи? Вместе мы всё преодолеем... мы надеялись, что ты жив, ждали – и пожалуйста... Ты, главное, не отмалчивайся.

"Как сказать любящей матери, что её сына здесь нет... бред... не бред. Но никто в это не поверит".

– Я ничего не помню... прости... – произнесла Юля, решив, что так проще всё объяснить.

– Господи... – хрупкие женские ладони сцепились на груди женщины, затем поползли вверх, словно она пыталась отгородиться от окружающего, не видеть правды. – Совсем, совсем?

– Угу.

Тут же рядом, как по волшебству, очутился толстенный фотоальбом. Женщина листала странички, мельком бросая взгляд на снимки и что-то рассказывая, вглядываясь в глаза сына в надежде увидеть узнавание.

– А это кто? – Юля указала на высокого респектабельного мужчину на фото.

– Это твой отец, – грустно ответила женщина.

Обращённый к Юле взгляд потускнел. Девушка поняла, что зацепила что-то очень болезненное в душе собеседницы. "Может, она его очень любила?"

– Его убили шесть лет назад. Ты хотел отомстить. Я была против. Бог сам их накажет.

Произнеся это, женщина отложила альбом и уставилась куда-то в одной ей видимую точку. Юля, не решаясь тревожить её, осторожно взяла альбом и продолжила рассматривать. Кое-какие лица она узнавала по тем фотографиям, что ранее встречались на снимках, среди Колиных одноклассниц встретилась даже одна не слишком близкая знакомая. И в очередной раз перевернув страницу, Юля едва не выронила альбом. Перед её глазами юный Коля радостно подбадривал явно делавшую свои первые шаги малышку... в её комнате! Не здесь. А именно в той комнате, где она жила в принадлежавшей им с отцом огромной квартире на Рубинштейна. Мысли носились со скоростью ветра: "Это точна она... никаких сомнений. Даже ветка за окном, и все прочее тоже. Это значит... когда же это? Малышке сейчас девять, по словам Коли. Ему на фото около семнадцати... значит... лет восемь назад они жили в нашей квартире? А может, гостили у прежних владельцев?" – сама не понимая, зачем это делает, Юля пыталась найти другие объяснения Колиного пребывания в этом месте. "Что-то не так. Что-то не складывается..." И что-то очень неприятно тяготило душу, заставляя усомниться в чём-то... в ком-то близком. В голове всплыли слова Колиной мамы: его убили шесть лет назад. "Именно тогда отец получил повышение, вступив в должность председателя совета директоров одной из крупнейших российских компаний, и мы переехали в эту квартиру... И Коля его винил... Неужели – правда?"

– А чем... чем он занимался? – напрочь забыв о том, что решила больше не касаться больной темы, спросила Юля.

– Кто? – растерянно посмотрела на неё женщина.

– Отец.

– Он был председателем совета директоров одной компании. Держал большую часть акций, не позволяя никому взять контрольный пакет. Этим, наверное, кому-то и мешал, – вздохнула женщина.