В своей крайности это что-то вроде той истории, которую мы все слышали в школе: о Галилео, Бруно и Копернике. Когда в господствующей картине мира принято, что Солнце вращается вокруг Земли, и это признаётся за «объективную» истину. И если вдруг вы бы попробовали противопоставить этому свои наблюдения, расчёты, теории и какие-то факты, не соответствующие общепринятой идеологии, то вас бы назвали еретиком и захотели бы сжечь. Потому что просто быть такого не может, что доказанные авторитетом представления о мире могут отличаться от реальности. Особенно если в дополнение к своим воззрениям об отношениях Солнца и Земли вы умудрились бы испортить отношения с инквизицией, как было у Джордано Бруно, гм.

Вернёмся к взаимодействию клиента и помогающего практика. В таком подходе человек – это объект воздействия, а не субъект, который сам мог бы активно участвовать в происходящем. То есть по отношению к нему предпринимаются какие-то действия, как по отношению к предмету: табуретку могут передвинуть с места на место, и она не будет вам возражать. В некоторых ситуациях это по-настоящему необходимо.

Например, хирургу не нужно знать, какая у вас картина мира о вашем аппендиците или сломанной лодыжке, чтобы вас лечить. Гораздо большее значение имеют объективные измерения данных: анализы, рентген, УЗИ, ЭКГ. Пациенту даже не обязательно находиться в сознании для того, чтобы профессионал сделал свою работу хорошо. Важно только делать правильные действия, которые дадут правильные результаты.

Ваша же модель происходящего – взгляды о том, как именно устроен ваш организм и как именно специалисту нужно проводить для вас операцию, мягко говоря, играют здесь гораздо меньшую роль. Выслушивание хирургом этого из уважения к вашей субъектности может затянуть процесс, начнётся заражение, и вот это будет плохо на самом деле, а не то, что в вас видят только объект воздействия, понимаете, да?.. Для того чтобы сделать дело хорошо, в данном случае может быть вовсе не обязательно знать, что об этом думает сам пациент – обязательно увидеть, как у него вывернута нога, и сделать рентген.

Так действуют спасатели в случае чрезвычайной ситуации: нужно достать пострадавшего человека из завалов, положить на носилки, отправить в больницу – а вот с переживаниями можно поработать, когда жизни уже ничего не будет угрожать.

Давайте поищем что-то похожее в психологии. Это сложнее, потому что отстройка от субъектности клиента играет для эффективности нашей работы определяющую роль.

Может быть, что-то подобное встречается в некоторых способах лечения в психиатрии – эксперименты с судорожной и электросудорожной терапией тяжёлых форм шизофрении, например. Когда состояние объективно угрожает самому пациенту или окружающим, и при этом человек практически теряет возможность вступать во взаимодействие как источник происходящего. Так, нет, мы снова говорим скорее о медицине (представляю, как реагируют медики с их стерильными операционными на словосочетание «самый грязный»). Гм, дайте-ка подумать ещё разок.

Мне встречались техники в телесно-ориентированной терапии, когда клиенту самому ничего делать не нужно, чтобы происходила работа, и с ним обращаются как с объектом, исходя из общих представлений о том, как это обычно устроено у людей.

При этом важно понимать, что многие из техник «телески» – мягкие, бережные. То есть принадлежность метода к точке шкалы, в которой модель клиента не принимается в расчёт, вовсе не означает «жёсткость» или подобные характеристики подхода.