– Как всё своевременно, – насмешливо растягиваю губы, и она впивается в меня взглядом, сводя брови у переносицы.

– На что ты намекаешь? – ну хоть не «выкает», отбивая причиндалы ещё и мне.

– Какие намёки, сладкая? – вскидываю брови, намеренно утаскивая её воображение в свою постель.

Сладкая, сладкая, сладкая… сколько раз я говорил ей это? Сколько раз шептал в припадке поглощающей галактики страсти? Бесчисленно. Бесконечно. В бреду вываливал на неё поток трескучих эмоций, заходясь своим чувством, чтобы только не сказать правды. Забивал эфир обобщённой обезличенной похотью, давя порыв признаться.

Сладкая, сладкая, сладкая…

Губы облизываю, смакуя её вкус, намертво осевший на рецепторах языка. Напрочь дурным взглядом исподлобья магнетизирую.

Вспоминай, вспоминай…

Её щёки налились девичьим румянцем, а взгляд метнулся к двери. Да… да, блядь! Ловлю свой кайф, проникая в её голову, переполненную картинками эротического содержания с моим участием. Сейчас, в эту самую минуту, она изменяет ему со мной. Сейчас она моя. Моя и только!

Взгляда от её полыхающего лица оторвать не могу. Краем глаза машинально отмечаю вздымающуюся грудь, но этот приоткрытый ротик, неровно втягивающий воздух, занимает всё моё внимание. Целовать. Вылизывать. Покусывать. Пожирать, блядь! С упоением, с вожделением, без продыху, без перерыва... Зубами сорвать трусики и глубоко затянуться её запахом, проклиная тот день, когда сделал это впервые. Когда впервые вкусил свой наркотик, подсев так крепко, что сорваться с крючка помогут только глухие удары сырой земли о крышку гроба.

Хочет меня. Я так отчётливо ощущаю её желание, что разжижается мозг. Ещё помнит меня. Помнит, как охуенно нам было вместе. Плавится под моим взглядом, порно в голове с моими хриплыми стонами прокручивает.

– Перестань, – молит шёпотом и я не сразу соображаю, что она смотрит мне в глаза. Не сразу вижу слёзы в её. – Перестань, – вторит одними губами, моргает и резким движением вытирает воду с лица, но взгляд вновь мутнеет.

Облизывает и плотно сжимает губы, прикрывая лазейку, в которую я в своих похотливых мыслях жадно проталкивал язык. Неслабо так обламывает, но вместе с разочарованием приходит осознание. Она плачет.

Плачет от того, что захотела меня. Стыдится своих мыслей. Боится, что её теперешний мужик узнает.

Охуенно. Я, блядь, несказанно рад быть пятном на репутации.

– Опишите мужчину, Линда, – прерывает Эмир явно затянувшееся молчание.

– Невысокий, субтильный, ловкий, – тарабанит сорвавшимся голоском и зажмуривается. – Лицо скрывала балаклава. Тело полностью закрыто одеждой, на руках кожаные перчатки. Глаза тёмные, карие. С ножом чувствует себя увереннее, чем с пистолетом. И само оружие… неухоженное. Два «ТТ», и тот, что я держала в руках, выглядит так, будто его с последней перестрелки в девяностых не использовали. Ход курка тугой. Думаю, его мало-мальски привели в порядок перед продажей, почистив просто чтобы минимизировать вероятность осечки при проверке.

– Откуда такие глубокие познания оружия? – снова Эмир, удовлетворяет любопытство заказчика.

А меня так мажет от звуков её голоса, что рот открыть не могу. И помогать ей вернуть его расположение не хочу. Заставить себя опять толкнуть её в объятия другого? На хуй! Сам хочу. Мне нужна. Моя доза. Мой наркотик!

А она смотрит на Эмира с благодарностью. Ждала вопроса, нуждалась в нём. Блядь… любит его, что ли? Да сколько можно… А он кольцо уже купил… сука!

Жёстко, вообще-то. Как будто кусок от каменного сердца откололся. Очередной. Там вообще уже нечему будет скоро кровь гонять.