Луки, 4: 5–7

И, приблизившись, Иисус сказал им: дана Мне всякая власть на небе и на земле.

Матфея, 28: 18

Нелепо отрицать роль фантазии и в самой строгой науке.

В. И. Ленин

По изящной берёзовой аллее идут двое: ангельской прелести младенец, его золотистые кудрявые волосы в лёгком дуновении ветерка играют с солнечными лучами в свои детские игры, и пожилой лысый мужчина, на голом темени которого озорные солнечные зайчики устроили лихой круговорот, издали похожий на нимб. Мужчина что-то оживлённо говорит младенцу, а тот самозабвенно смеётся, и его звонкий смех мешает расслышать слова пожилого мужчины. Вдруг смех прекратился, и высокий младенческий голосок спросил:

– Значит, отметая глупости Фрейда, ты считаешь, что виновницей горя Эдипа была его мудрость, «по вине» которой он отгадал загадку Сфинкса?

– Увы! – вздохнул мужчина. – Как предостерёг в «Екклесиасте» молодёжь Соломон, во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь! Я не поверил, а ныне с избытком знаю по себе!

– А если говорить о благе народа? Ведь это только в мифе в Фивах всё сложилось столь фигово, а на самом-то деле: глупый правитель обрекает на скорбь подвластный ему народ и с каждым днём приумножает эту народную скорбь, а мудрый правитель сам обречён на скорбь, но народ свой на скорбь не обрекает и даже «за бугром» не гадит никому, а приумножает скорбь лишь себе! Народ будет скорбеть только о смерти такого правителя! – уточнил младенец.

До боли знакомые многим людям черты лица мужчины выражали досаду, прозвучавшую затем в его словах:

– Было время, когда я не верил историям о справедливых царях и осчастливленных ими народах, считая, что это возможно лишь в сказках, так как был убеждён, что несказочные народы могут быть счастливы и будут счастливы только при коммунизме, том самом, наступление которого прогнозирует, как тогда казалось, вполне правдоподобная научная фантастика Маркса, но потом убедился в том, что простому, не сказочному, народу и впрямь нужны лишь непристойные зрелища, выпивка да хлеб! Таким массам даже мозги не нужны: они им неорганичны, чужды, тошнотворны.

Каждому – своё! Каждому – по нужде его! Применительно к подобным массам это означает: каждому – его кусок хлеба (можно и сухаря), его порция зрелищ и выпивки. А справедливость правителя состоит здесь в потакании такому ходу вещей, в том, чтобы не быть этому помехой. Великий ум здесь вовсе не уместен. Главное – не скупердяйничай и не проводи народ на мякине, а дай возможность народу давиться и на зрелищах, и хлебом и упиваться взахлёб. Впрочем, непристойных зрелищ и сивухи (в том числе духовной) нашему народу всегда хватало, в отличие от хлеба (в том числе духовного). А что есть хлеб? Это он для «безголовых» – «всему голова», а на самом-то деле: хлеб – это ни рыба ни мясо. Так и народ на хлебах – это «ни рыба ни мясо»! Ведь качество благ потребных и «непотребных», которыми стремится удовлетворить свои потребности народ, зависит от качества самого народа.

Как аппетит приходит во время еды, так и вдохновение приходит во время речи, и вот оно уже охватило мужчину и, окрылив его, вознесло его речь на высоту мажорного тона. Мажор, как ему и подобает, взял верх над минором, и звуковой полёт мыслей мужчины продолжился уже на головокружительной высоте:

– Что-то яркое, героическое, путное, дельное из такого народа можно сделать, лишь превратив его в «пушечное мясо», организовав грандиозное зрелище настоящей мировой бойни масс! Только такое зрелище по-настоящему берёт за душу! Только в войну жизнь бьёт ключом, текут реки животворящей крови и пахнет порохом – весь воздух напоён его пряным ароматом! Сам порох – это своеобразная пыльца, опосредствованно оплодотворяющая в ходе войн цветущие поля научной, культурной и общественной жизни страны! Во время войн рушится всё старое и отжившее, а зарождается и рождается прогресс во всём, завязываются и созревают скороспелые плоды прогресса! Так происходит революционный прорыв во всех сферах жизни человечества.