- Не думаю, – прищуривается Алексей, – Я с уголовщиной не вяжусь, а у вас дело мутное.

- Ну, ты, Леша, с плеча-то не руби. Не такое уж оно и мутное. Как раз по твоей специализации. Для мутных дел, что б ты знал, у меня другие люди имеются. А тут все прозрачно, законно. Не без косяков, конечно. Я бы на твоем месте не отказывался от такого шанса.

- Какого «такого»?

- Гонорар даю десять процентов от рыночной стоимости земли. Мало?

- Не мало. Нормально, – цедит Алексей, – Но с чего вы думаете, будто я в деньгах нуждаюсь.

- Так деньги не главное, – смеется Марат Геннадьевич, аккуратно притушившая сигаретный бычок в пепельнице, – Выиграешь мое дело, и сразу другая клиентура к тебе пойдет. Влиятельная. Я тебя на другой уровень выведу. Батя твой, пока был жив, базу, тебе, конечно, хорошую оставил. Только, считаю, зря ты бизнес продал. Сейчас бы рулил и как сыр в масле катался.

- Это сугубо мое личное дело, – холодно цедит Алексей.

- Ох, какой ты гордый, – неприятно ухмыляется Казьменко, – Мне это тоже нравится. Мужик ты нормальный. Признаться, будь я на твоем месте, поступил бы так же.

- Мы тут меня обсуждаем? – иронично интересуется юрист.

- Нет, конечно, – не улыбается, а скорее скалится Марат.

Разговор вышел долгим.

Признаться, Богданов, даже слишком увлекся, вникая в детали предстоящего дела. Браться за него или нет, он пока до конца не решил. Интуиция, что обычно его вела в таких вопросах, отвратительным образом предавала. Молчала, партизанка. А вот азарт и те перспективы, что обещал Казьменко, манили и чего уж тут, откровенно соблазняли.

Пообещав дать ответ после того, как ознакомится с материалами дела, более тщательно, Алексей проводил Казьменко до двери.

- Слушай, Богданов, а дай телефончик своей секретутки, – ошарашил внезапной просьбой миллионер.

- Зачем? – даже слегка опешил Леша.

- Уж, больна она у тебя характерная. Люблю таких, короче.

Богданов на секунду подвис, откровенно не понимая, когда это Казьменко успел составить себе представление о характере Симы, если увидел ее только сегодня, но, тем не менее ответил:

- Не дам. И Серафима Альбертовна не секретутка, а дипломированный помощник юриста.

- Для себя бережешь? – недобро прищурился мужчина.

- Не смешиваю личную жизнь с работой, – чеканит в ответ Алексей, – Но Серафиму в обиду не дам.

Казьменко бросил на него свой коронный насмешливый взгляд и с удивительным благодушием пошел на попятную:

- Понял, не дурак. Жду твоего звонка, Богданов. Ты уж не затягивай.

С этими словами мужчина удалился и, забрав с собой удушливую энергетику, словно лишил Алексея последней капли хорошего настроения.

Предчувствуя, что это новое дело, в которое он непременно ввяжется, займет все его время, Богданов решил все же съездить к Вике в деревню.

Выходной день. Погода отличная.

В детстве, когда была жива бабушка по отцовской линии, они, бывало, ездили в деревню. Ловили рыбу на речке, купались. Маленький Леша ловил жирных майских жуков.

Потом бабушка умерла, а ее ветхий домик в вымирающей деревне закрыли на долгие годы. Дома без хозяина быстро разваливаются, словно одинокие старики. Угасают за считаные годы. Так произошло и с домом бабушки. Сначала обвалилась крыша, потом завалилась деревянная стена. Мародеры вынесли из домика все доброе. Отец не видел смысла в его восстановлении. Он тогда активно занимался бизнесом. Ему было не до старого ветхого домика в деревне, куда автобус ходит два раза в неделю и по православным праздникам, когда принято поминать усопших, да прибирать могилки на старом кладбище.