Прогуляв совершенно бесцельно неведомо сколько времени, Таня хватилась, что вполне свободной ей быть, вероятно, еще не долго, и она подумала, как бы оставшиеся до новых, еще больших взысканий, несомненно, ожидающих ее дома, часы провести с особенною пользой. А для этого ей необходимо было как-то упорядочить дальнейшее путешествие. И, прежде всего, выяснить, куда она забрела.

Таня оглянулась вокруг, но местности не узнала. Эта часть была ей незнакома. По улице впереди стояла красная, с двухэтажною трапезной, церковь. Чуть позади слева за домами и деревьями возвышался оригинальный, со слуховыми окнами по окружности, зеленый купол другой церкви. И где-то поблизости находилась гимназия. Это Таня поняла, когда ей на пути, то поодиночке, то группами, стали попадаться черные фартучки. На Тане был точно такой же фартук, и встречные девицы, особенно старшеклассницы, бросали на чужачку быстрые оценивающие и сейчас же переходящие в нарочиторавнодушные взгляды.

Таня остановила одну миленькую девушку, бывшую, очевидно, ее ровесницей, и спросила, как называется эта улица. Девушка ответила. Но Тане это название ни о чем не говорило. Она его впервые слышала. Тогда девушка, поняв Танины трудности, сказала, что вон там, за красною церковью, находится Таганская площадь.

Вот так прогулялась она! Не заметив как, Таня оказалась на другом конце Москвы! И она с таким удивлением посмотрела на девушку, что та участливо спросила:

– Вы, должно быть, что-то ищете? Могу я вам помочь? Я здесь все знаю.

Таня ничего не сказала. Она просто забрела, куда ноги привели. Но дать это понять симпатичной и, судя по всему, не глупой незнакомке, а значит, и показаться в ее глазах странною девицей, Таня постеснялась. И она вымолвила первое, что пришло на ум:

– Мне нужен Даниловский монастырь…

Таня давно уже собиралась побывать на могиле Гоголя, любимого своего писателя, и теперь, вынужденная что-то отвечать на вопрос, назвала эту якобы цель своего путешествия. Назвала и тотчас сообразила, что поиск Даниловского монастыря возле Таганки может показаться еще большею странностью, нежели бесцельное путешествие по городу в то время, когда ей полагалось бы сидеть за партой. Она смутилась и хотела уже побыстрее уйти прочь.

– Тогда нам с вами по пути, – сказала девушка и улыбнулась. – И мне как раз в те края. Пойдемте на площадь. Отсюда на конке где-то полчаса ехать, ну, может быть, чуть больше.

До остановки они дошли, обмениваясь какими-то малозначительными репликами, но уже в вагоне, усевшись рядышком, девушки разговорились совсем по-дружески. Но прежде, разумеется, познакомились.

– Как вас зовут? – спросила Таня.

– Наташа, – ответила девушка.

– А меня – Таня.

И они рассмеялись от радости. После первых же слов, сказанных друг другу, девушки почувствовали сильную взаимную симпатию, и у них не было причины не радоваться. Они тут же перешли на «ты».

– Таня, ты где-то далеко отсюда живешь? – Только спустя некоторое время Наташа позволила себе задать попутчице вопрос, содержащий косвенный намек на ее странный поиск Даниловского монастыря вблизи Таганки.

– Да. Довольно-таки, – сказала Таня. – На Арбате. Там… в переулке. Ты бывала на Арбате?

– К стыду своему, нет. Хотя у папы там живут знакомые, и он сколько раз ездил к ним и меня приглашал с собой, но я так и не удосужилась побывать на одной из красивейших улиц…

– На самой красивой! – Таня смеялась одними только глазами, приглашая Наташу поддержать ее шутку.

– Будто бы уж! – Наташа в долгу не осталась. – Да всему свету известно, что самая красивая улица в Москве наша Верхняя Болвановка!